полевых цветов.
На западе под синими, без единого облачка небесами лежало изломанное, обрывистое плато под названием Куракаи. Когда Алекс впервые увидела его в возрасте десяти лет, она назвала его Волшебной Горой, потому что оно меняло цвет в зависимости от времени суток: от бледно–голубого до розового, становилось ярко–красным в ослепительном свете дня, а к вечеру снова проходило через все цвета радуги, пока не становилось лиловым и, наконец, густо–фиолетовым. Позднее она узнала, что в пустыне все скалы меняют цвет.
В детстве она кричала от радости, когда здесь расцветала жизнь, хлопала в ладоши при виде бесконечных цветочных лугов на месте песчаной пустыни. Ей очень нравилось, как цветет бессмертник — огромные пространства белого, ярко–розового и ослепительно желтого. Но больше всего она любила маленькие ромашки, дерзко подставлявшие солнцу свои головки.
Скотт на мгновение оторвался от панели управления, глядя сбоку на ее восторженное лицо. День был долгий и утомительный, полет проходил не особенно хорошо — над пустыней им часто попадались воздушные ямы, но Алекс не жаловалась. Скотт понимал, что перелет для нее — слишком большая нагрузка после операции, но ему, как никому другому, было известно, что Алекс — человек закаленный. Александра Эштон, это романтическое создание, на самом деле очень крепкая. И физически, и духовно. Не нужно об этом забывать. Той трогательной беспомощной девочки давно уже нет.
— Как дела? — спросил Скотт.
Алекс с блаженным вздохом отвела взгляд от иллюминатора.
— Так чудесно возвращаться! Для меня Мейн–Ройял — особый мир.
— Но он не может сравниться с миром сцены? — угрюмо спросил Скотт.
— Это два совершенно разных мира.
— С одним ты связала свою жизнь, а от другого отказалась. — Во взгляде Скотта промелькнуло возмущение. — Ты говорила, что любишь меня, что хочешь за меня замуж, чтобы Мейн–Ройял стал твоим домом. И я поверил тебе!
Под его взглядом Алекс густо покраснела.
— Насколько я помню, все мои отчаянные выходки встречали твое суровое неодобрение.
— Да я просто старался не дать тебе сломать свою хорошенькую шейку! Ты вечно стремилась продемонстрировать все свои умения.
— Всему, что я умела, научил меня ты.
— Очень может быть, но тебе все давалось легко. Ты прирожденная спортсменка, от природы умеешь обращаться с лошадьми — так мягко, спокойно. Единственно, стрельба тебе не очень нравилась, но ты понимала, что должна уметь обращаться с оружием. Буш — это тебе не пригородный лесопарк.
— Я тренировалась часами, — вздохнула Алекс.
— Главное — ты научилась защищать себя.
Скотт замолчал и заговорил снова только тогда, когда внизу уже показалась посадочная полоса:
— Винни очень обрадуется. Ты всегда дорога ее сердцу.
Их встречал Эйб; его черное обветренное лицо с улыбкой от уха до уха резко контрастировало с густыми белоснежными курчавыми волосами. Рядом с ним радостно прыгали и стучали хвостами овчарки Бо и Рори. Они, видимо, помнили Алекс и бурно реагировали, когда она их окликнула.
В конце концов, Скотт остановил ее:
— Хватит, Алекс, они уже слишком возбудились.
Он твердым голосом успокоил собак и понес Алекс к открытому джипу. Эйб придерживал дверцу, словно для коронованной особы.
— Видеть тебя — большая радость, мисс Алекс, — сказал он благосклонно. Эйб был всеми почитаем в своем племени и держался соответственно. — Мы очень огорчились, когда узнали про несчастье, но у нас ты поправишься. Очень уж ты тощая, — добавил он озабоченно.
— Фарфоровая куколка, — согласился Скотт.
Алекс улыбнулась своему старому другу и наставнику:
— Я так рада, Эйб, что ты меня встречаешь. Мне сразу стало лучше. Ты всегда был моим другом.
— Скажи уж — твоим главным рабом, Принцесса, — улыбнулся Эйб. Так он называл ее в детстве. — Помню, я все ходил за тобой по пятам, чтобы ты не угодила в какие–нибудь неприятности. Но сейчас вид у тебя усталый, — добавил Эйб, нахмурившись. — Одни глаза, да еще с черными кругами. Ну, мы тебя приведем в порядок.
Алекс с нежностью смотрела на старика.
— Как чудесно снова увидеть тебя, Эйб! Честное слово!
— Я тебе верю, Принцесса. — Влажные черные глаза Эйба заблестели. — Когда ты отдохнешь, мы с тобой поговорим по душам. Я хочу посмотреть, чем можно помочь твоей ноге.
Алекс опустила глаза на громоздкий гипс.
— Да, Эйб, твоя магия ей будет очень нужна.
— И как этого дурака угораздило уронить тебя? — недоумевал Эйб.
— Он меня не уронил, Эйб. Просто не поймал. Я летела, как птица!
Эйб покачал головой и отвернулся.
— Подвезти вас до дома, босс?
— Спасибо, не стоит, — небрежно обронил Скотт. — Встретимся примерно через час у загонов в Унте. Захвати с собой Мика.
— Ладно. — Эйб приподнял свою потрепанную шляпу. — Еще увидимся, мисс Алекс!
— Обязательно! — Алекс от всего сердца улыбнулась старику.
— Между прочим, босс… — Эйб поманил Скотта в сторонку, как будто хотел поговорить с ним наедине.
— Потом, Эйб. — Скотт уже садился в джип.
— У вас в доме мисс Фримен, — проговорил Эйб, краешком губ. — Прилетела час назад на папином вертолете.
— Спасибо, Эйб.
На лице Скотта не отразилось никаких эмоций. Алекс тоже промолчала, хотя сердце у нее болезненно сжалось. Ей так хотелось побыть дома без посторонних! Она не ожидала встретить здесь Валери, и Скотт, по–видимому, тоже, раз Эйб счел нужным предупредить его.
Предупредить? Что за странная мысль! Если Скотт любит Валери, он должен обрадоваться ее приезду. В свое время он старался ни на минуту не выпускать Алекс из поля зрения.
— Уже недолго осталось, — сказал Скотт, заметив страшную бледность Алекс и мелкие капельки пота на висках.
— Не могу дождаться, когда, наконец, увижу Винни. — Алекс глубоко вдыхала чистый, сухой воздух, напоенный острыми ароматами дикой природы. Не то, что в городе!
— Наверное, Валери захотела участвовать в торжественной встрече, — сказал Скотт, скрывая усмешку.
— Скорее, просто стосковалась по тебе.
Самой Алекс была хорошо знакома эта тоска. Сколько раз она просыпалась среди ночи, переполненная воспоминаниями, изнывая от тоски по его незабываемым прикосновениям.
— Возможно, — пожал плечами Скотт. — Скорее всего, она останется ночевать. Как обычно.
— Она очень привлекательна.
— Бесспорно. — Скотт искоса глянул на нее и улыбнулся хищной улыбкой.
— Я всегда желала тебе счастья, Скотт.
— Ну, спасибо, Алекс. Жаль, что ты взялась за это весьма своеобразно.
В душе Алекс снова вспыхнуло знакомое чувство протеста.
— Ты и сам вел себя не лучшим образом!
— Черт побери, Алекс, я дал бы тебе все! Все, что угодно!
— Но ты не хотел дать мне время!
— Вот это точно, — отрезал Скотт. — Я любил тебя. Ты была мне необходима. А тебе было нужно совсем другое.
