Теперь отражение человека в кувшине сделалось почти четким. Саган не ошибся. Пурпурное одеяние, черная отделка, зигзаг черной молнии на груди. Это же он! Саган был ошарашен.
Его объявили погибшим! Что же он здесь делает? А, конечно! Роубс. Роубс, который, вероятно, держал этот секрет под своим контролем с самого начала. Такое предположение объясняет многое.
– Гражданин генерал Саган! Связь не прервалась?
– Извините, господин президент. – Мысли Сагана вернулись к разговору. Изображение серебряного кувшина исчезло, и на экране снова появился Питер Роубс. – Я... Мне принесли дополнительные сообщения о вражеских действиях.
– Понимаю ваш интерес, гражданин генерал, но, может быть, вы уделите мне побольше внимания?
– Да, господин президент, – сквозь зубы процедил Саган.
– Вероятнее всего, коразианцы придерживаются обычного плана действий и используют планеты Шелтон-1, 2 и 3 в качестве своих баз, откуда нанесут удар по галактике. Вы согласны, гражданин генерал?
Саган был согласен.
– Что ж, – продолжал президент, – наше счастье, что враг выбрал малозначительные и удаленные системы...
– На планетах Шелтона находятся семь миллионов людей, господин президент.
Выражение глубокой озабоченности на лице президента сменилось печалью.
– Вы неправильно поняли меня, гражданин генерал. Конечно, я не имел в виду малозначительные в смысле жизни людей. Это ужасная трагедия, но... Будем грубыми реалистами.
«Конечно, будем, коли нет рядом никого из прессы», – подумал Саган.
– Семь миллионов человек – капля в галактическом океане жизней. А в смысле ресурсов... Насколько я знаю, на планетах Шелтона занимаются в основном научными исследованиями. Но в галактике не счесть ученых. Я намерен, то есть Конгресс намерен объявить войну, а я отдам приказ генералам всех секторов подтянуть силы для защиты густонаселенной центральной части галактики. Я хочу, чтобы вы, гражданин генерал Саган, остановили проникновение коразианцев в глубь галактики.
– Да, господин президент. Но мне необходимо подкрепление...
– Боюсь, Дерек, это невозможно. – Роубс придвинул к камере лицо, выражавшее полное доверие Командующему. – Будем откровенны, Дерек, в конце концов мы старые друзья. Внутренний круг обороны потребует всех резервных сил в случае... Не хочется думать об этом, но приходится быть реалистом. Так вот, силы понадобятся, если вам не удастся остановить врага.
– Хочу заметить, господин президент, что сражаться с коразианцами теми силами, что есть в моем распоряжении – значит неизбежно потерпеть поражение.
На лице президента появилось выражение скорби и разочарования.
– Горько слышать это, Дерек. Ведь вы же самый талантливый из всех моих командующих. Я большего ожидал от вас. – Глаза Роубса непроизвольно метнулись в сторону невидимого человека, стоявшего за камерой, но тут же вновь обратились на Сагана. Командующий мог бы и не заметить этого взгляда, если бы не следил за Роубсом так пристально. – Выполняйте приказ, гражданин генерал Саган.
– Есть выполнять приказ, господин президент.
– Примите наилучшие пожелания от нас и всей галактики.
«Неужели, господин президент?» – мысленно прокомментировал Саган.
Экран потух. Командующий долго стоял в молчании и глядел на мертвое стекло.
* * *
В забытом всеми помещении для отдыха дипломатов Мейгри и Дайен были одни. Охрана отсутствовала – косвенный намек на доверие леди, что действовало на Мейгри угнетающе. Угроза галактике вновь сделала ее пленницей и держала еще крепче, чем Саган со всеми его охранниками. Обессиленная и равнодушная ко всему, она сидела в кресле, глядя невидящими глазами на звезды, уронив голову на руки. Дайен с грустью наблюдал за ней. Мейгри ничего не пила и не ела с тех пор, как закончился поединок. И все время молчала.
В помещение, неслышно ступая, чтобы не нарушить тишину, вошел ординарец. Он поставил поднос на столик рядом с креслом Мейгри. На подносе красовался фарфоровый чайник причудливой формы: носик в виде головы дракона, ручка – хвост, а четыре лапки служили ножками. Пар шел из открытой пасти чудовища. Две пиалы в виде половинки яйца дракона, ваза с фруктами и тарелка с крекерами стояли рядом.
– Милорд прислал, – пояснил ординарец и ушел. Дайен, наклонившись к чайнику, вдохнул аромат.
От терпкого запаха в носу защекотало. Он поднял глаза на Мейгри, которая смотрела на чайник, тихо улыбаясь.
– Не думаете ли вы, что он хочет отравить нас? – полусерьезно-полунасмешливо спросил юноша.
Улыбка Мейгри слегка дрогнула.
– Нет, Дайен, этот чай так и должен пахнуть. Этот сорт называется «лапсонг сучонг». – Она провела пальцами по голове дракона. – Чайник мне кажется знакомым, но не может быть, чтобы он был тот самый, который я когда-то знала. Не может быть. – Вздохнув, она закрыла глаза.
Дайен осторожно, но неуклюже поднял чайник.
– Хотите я налью вам чашку? Вам надо хоть чего-нибудь попить.
– Зачем? Чтобы поддержать силы? Чтобы продолжать жить?
Горечь и раздражение в ее голосе удивили юношу. Ставя чайник на поднос, он задел пиалу, и та зазвенела. Мейгри открыла глаза, взглянула на него и вздохнула.
– Извини, Дайен, это просто... – Она замолчала и задумалась. Затем сказала: – Когда-то я знала человека, известного поэта. Случилось так, что он упал в шахту лифта. Его спасли, и он остался жив, но врачи обнаружили у него повреждение мозга и сказали, что жить осталось несколько месяцев. Поэт закончил книгу, над которой работал, распрощался с друзьями, родными и приготовился к смерти. Но он не умер в тот срок, что предрекали врачи. Он продолжал жить.
Пять лет прошло с того дня, а он все еще был жив. Для него это было огромным разочарованием.
Дайен молчал. История потрясла его, хотя сути он и не понял. Взяв крекер, Дайен разломил его пополам и начал было есть, но бросил обратно на тарелку.
