задумываясь шел напролом. Не раз случалось, что он возвращался с разбитой головой, во всяком случае, с рассеченной бровью.
Он спорил с Саганом о планах сражений и стратегии, с Платусом – о музыке, со мной – о книгах. – Она поджала губы. – Он считал, что Элдридж Кливер был величайшим писателем двадцатого века! Элдридж Кливер! Ваш отец спорил даже с самим королем, отстаивая свой брак с женщиной, не имевшей королевского происхождения. Думаю, что и там, – Мейгри посмотрела на затянутое оранжевыми облаками небо, – он спорит с Богом.
– Это дорого стоило отцу, – сказал Таск, пнув ногой камень.
Мейгри остановилась, положила руку ему на плечо.
– Таск, как вы не понимаете? Он любил нас, всех нас. – Она невольно перевела взгляд на челнок и фигуру в золотых доспехах, блестевших красным в лучах заходящего солнца. – Он отдал жизнь, но не выдал секрета, молчать о котором дал клятву. Он умер, передав самое ценное – этот секрет – человеку, которого любил больше всех на свете, которому доверял. Своему сыну.
Таск не смотрел на нее.
– Спасибо за всё, что вы сделали для Дайена, Таск. Но ваша служба королю не кончилась. Я назначаю вас Стражем, Мендахарин Туска. С удовольствием вручила бы вам драгоценную звезду, но пока могу сделать это только мысленно. – Мейгри протянула ему руку. – Добро пожаловать в наши ряды. Да хранит вас Бог.
Таск изумленно посмотрел на нее, позволил женщине крепко пожать его руку. Он еле выдержал это рукопожатие. Казалось, кости, сухожилия и мышцы спутались, как провода на контрольной панели космолета.
Дикстер и Мейгри продолжили путь, оставив Таска в полумраке колоннады. Он стоял, потирая руку.
– Что будет с Дайеном? – спросил Джон Дикстер.
Они подошли к ступеням, ведущим из крепости вниз. У подножия скалы стоял Командующий, все более нетерпеливо их поджидая.
Подобрав подол синего платья, Мейгри начала медленно спускаться по ступеням. Дикстер поддерживал ее, стараясь ступать в ногу с ней.
– Ты ведь знаешь, кем стал мальчик? – спросила Мейгри.
– Да, – ответил Дикстер спокойным голосом, глядя на женщину, а не на фигуру, стоявшую внизу. – Я видел его еще до того, как он улетел.
– Тогда ты знаешь, чего хочет Дайен. И догадываешься, каким способом он хочет этого добиться.
– Если раньше тем же способом не воспользуются против него.
Мейгри приложила руку к дрожащим от подступающего смеха губам, но это не помогло, и она рассмеялась. И эхо от столь необычного в этой суровой, зловещей местности звука прокатилось по горам. Наемники высыпали на колоннаду, с любопытством глядя за стены крепости. Саган поднял голову. Глаза сквозь прорези шлема смотрели с неодобрением. Даже Джон Дикстер был несколько удивлен и озадачен. Мейгри с трудом подавила смех.
– Я хочу, чтобы мы расстались со смехом, – сказала она, пытаясь освободиться из рук Джона, но тот держал ее крепко и смотрел на Командующего, который направлялся к подножию лестницы.
– Я только что получил донесение, – крикнул Саган. – Противник готовится к наступлению. Времени у нас почти не осталось. Вы приняли решение, «генерал»?
– Да, – сказал Дикстер холодным, невозмутимым голосом. – Мы присоединимся к вам. Союзники по принуждению.
– Отлично. Капитан Уильямс останется, чтобы уточнить детали. Я с вами свяжусь, когда вы будете на «Непокорном», «генерал» Дикстер. Да, между прочим, вам, должно быть, интересно узнать, что наш корабельный врач Гиск создал средство от космической болезни.
– Благодарю, лорд Саган, – сказал сухо Дикстер.
Командующий продолжал стоять на ступеньках и ждал. Порывы ветра развевали его красный плащ, солнце блестело на доспехах и золотой отделке.
От порыва ветра волосы облепили лицо Мейгри, пыль защипала глаза. Она стояла как слепая и молчала. Говорить уже было не о чем. Растягивать минуту расставания – значило продлевать боль. Она спустилась на ступеньку, но Дикстер удержал ее, повернул лицом к себе. Нежно провел пальцами по шраму на ее щеке.
– Ночами меня мучают кошмары, Мейгри. Мне все время представляется та ночь. Я вижу тебя, лежащую на полу, всю в крови... – Лицо Дикстера побледнело. – Я молился Богу, прося избавить меня от этих воспоминаний. И он ответил на мою мольбу, миледи. Отныне я всегда буду вспоминать вашу улыбку и слышать ваш смех.
Его носовой платок она все еще держала в руке – мятый, мокрый от слез. Мейгри осторожно засунула его в кармашек на груди Дикстера. В тот же момент она быстро поцеловала его в щеку, потом развернулась и пошла вниз по ступеням.
Саган, поклонившись, подал ей руку.
– Миледи?
Мейгри оперлась на его руку.
– Милорд.
Он повел ее к челноку. Наемники наблюдали из-за стен крепости. Такая крепость могла защитить от любого врага, кроме того, что поселяется в душе человека. Джон Дикстер стоял на ступеньках и тоже наблюдал за ними. Мейгри ни разу не оглянулась.
Солнце село. На корабле Командующего зажглись огни, при свете которых звезды померкли. У входного люка стоял Дайен. От его фигуры падала длинная тень.
«Бог ответил на мою мольбу».
– Бог всегда отвечает на чью-нибудь мольбу, – сказала Мейгри, с силой сжав руку Сагана; от сильного порыва ночного ветра она чуть не потеряла равновесие. – Хотела бы я знать, на чью?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
...тихий сад
Твоей доверчивой любви
Сменил на гром и ад.
В огромном черном пространстве космоса завис без движения крошечный, неприметный флот Командующего – тоненькая паутина, которой предстояло поймать Джагернаута [Джагернаут – одно из воплощений бога Вишну. (Прим. пер.)] – безжалостную неумолимую силу. Никто не сомневался, что враг непременно двинется на них. Случайно услышанные слова лорда Сагана, сказанные адмиралу Эксу, о том, что президент Роубс, вероятно, сообщил коразианцам координаты флота, были восприняты как мрачная шутка, но она передавалась из уст в уста в кают-компании, спортивном зале, в барах и, наконец, стала известна всей команде. Она служила своеобразным комплиментом всем воинам флота, свидетельством их доблести, на что Саган и рассчитывал. К тому же теперь его команда знала, кто тот человек, который является вторым после коразианцев врагом.
Всё и все были в полной боевой готовности. Наемники –
