– Ведь вы сами приказали ему улетать. Дайен грустно рассмеялся.
– Я рад, что он сейчас вас не слышит, – сказал он и перестал смеяться. – Он не злился на меня?
– Нет, совсем не сердился. Но мне показалось, что он беспокоится о каком-то друге по имени Дихтер...
– Дикстер, – поправил Дайен, приободрившись. – Джон Дикстер. Да, все верно. Я лишь надеюсь, что они не станут прибегать к каким-нибудь безумным планам спасения... во всяком случае, пока я не вернусь. Думаю, мне пора возвращаться.
Он вдруг ощутил нетерпеливое желание что-то делать, ему вдруг очень захотелось покинуть Абдиэля.
Микаэль ничего не сказал, поскольку ему на это нечего было ответить. Он проводил юношу до комнаты хозяина. Печка работала на полную мощность. Когда Дайен открыл дверь, ему в лицо ударила волна горячего воздуха. Он чуть помедлил, не испытывая, как обычно, особого желания входить. И остался неуверенно стоять в дверях.
Абдиэль взглянул на Микаэля.
«Он спрашивал о своих друзьях», – ответил мертвый разумом на невысказанный вопрос.
«Я ты ему сказал?»
«Я упомянул Джона Дикстера, как вы велели, хозяин».
Абдиэль снова бросил косой взгляд на Микаэля. Тот понял, поклонился и вышел. Сведения о Джоне Дикстере были одним из многих небольших фрагментов информации, добытых Абдиэлем во время его проникновения в мысли Дайена.
– Послушайте, – резко начал Дайен, – я благодарен за все, что вы для меня сделали, особенно за... – тут его голос помрачнел, – за то что, вы показали мне истину... истинное положение дел. Но я думаю, что мне пора вас покинуть. Давайте смотреть правде в глаза. Я ничего не смогу сделать с Саганом. Его круглые сутки окружают люди, которые сочтут за великую честь умереть за него. Не говоря уж о том, что он сам может искрошить меня на кусочки, даже не вспотев при этом. Таск прав, – горько закончил Дайен. – Я – всего лишь малыш...
– Дорогой мальчик, – сочувственным голосом перебил его Абдиэль, – Александру Великому было примерно столько же лет, когда он побеждал в первых битвах и начинал покорять мир. Сагану было не больше, чем вам, когда он сражался с киборгами в битве у Звездного Края. Я держу вас здесь, мой король, не только ради вашего общества, хотя ваше пребывание доставляет мне огромное удовольствие. У меня есть один план.
– План? План чего?
– Как ввести в заблуждение вашего врага и вырвать из его лап тех, кого вы любите.
– Что? Каким образом?
– Терпение, Ваше величество. Терпение. Всему свое время. Прибыли двое, которые начнут давать ответы на вопросы.
В дверях появился Микаэль.
– Два господина желают вас видеть, хозяин.
– Впусти их.
Мертвый разумом поклонился, вышел, вернулся, снова поклонился и встал в сторону, чтобы пропустить в комнату двух посетителей.
– Да прольет благодать на вас этот дождь, как он изливает ее на землю. Меня зовут Рауль, – сказал один из посетителей красивым густым голосом и показал на своего спутника. – А это Крошка.
Дайен смотрел на них во все глаза, от изумления мгновенно забыв про все свои трудности. Рауль определенно был самым красивым из людей, которых только приходилось видеть Дайену. Он был высоким и стройным, а изящные черты его лица с гладкой матовой кожей были словно вырезаны искусным резчиком. Разделенные прямым пробором черные блестящие волосы ниспадали до бедер. Грациозные движения гибкого мускулистого тела напоминали движения танцора.
«Крошка» было подходящим прозвищем для другого, поскольку он (она или оно?) доставал Раулю лишь до пояса. Дайен не мог сообразить, кто это – ребенок или взрослый, мужчина или женщина, человек или инопланетянин, – поскольку существо было завернуто в плащ явно не по росту и увенчано широкополой шляпой. Виднелись лишь два глаза, пристально и проницательно смотревшие из-за поднятого воротника плаща.
– Нас прислал Снага Оме, – сказал Рауль, небрежно махнув рукой. – Для меня высокая честь повидать Абдиэля, бывшего приора Ордена Черной Молнии.
– Польщен, – откликнулся Абдиэль. – Прошу садиться.
– Благодарю вас, вынужден отказаться, – ответил Рауль с очаровательной улыбкой сожаления. – Нам не велено отнимать у вас драгоценное время.
Красавец посыльный говорил только с Абдиэлем и смотрел только на него. Крошка же не сводил глаз с Дайена.
– Мы с нетерпением ждем вашего сообщения, – сказал Абдиэль, придвигая к себе кальян.
– Мой господин Снага Оме глубоко сожалеет о том, что сделка, сторонами которой вы являлись, не была заключена к его или вашему удовлетворению. Вследствие неожиданно возникших обстоятельств, не зависящих ни от вас, ни от него, сделка не состоялась.
– Что же из этого следует? – спросил Абдиэль, потягивая дым из мундштука; вода в кальяне успокаивающе булькала.
Рауль откинул от лица волосы грациозным движением рук, словно раздвинул занавес на сцене.
– Мой хозяин Снага Оме желает знать, понимаете ли вы, что он действует в ваших интересах, так же, как он понимает, что вы учитываете его интересы.
– Можете заверить Снагу Оме, что я его понимаю и уверен, что он понимает меня.
Рауль был в восторге от такого количества взаимопонимания. Крошка же ни на мгновение не сводил сверлящего взгляда с Дайена, который тоже не мог смотреть ни на что, кроме странной фигурки в слишком большом плаще.
– Мой хозяин Снага Оме придерживается того мнения, что сделка должна завершиться к удовлетворению обеих сторон. Для обеспечения возможности проведения переговоров Снага Оме желал бы передать вам приглашение в свой дом на прием. Вот это... – Рауль достал из кармана голубого бархатного с атласной окантовкой костюма небольшой серебряный шарик, – подскажет вам время и послужит пропуском. Одежда официальная. Оружие в зал проносить нельзя; на входе будет проверка. Вам, однако, разрешается взять с собой двух телохранителей. Гостям, представляющим народы, корпорации и миры, находящиеся в состоянии войны с другими народами, корпорациями и мирами, будет предложено подписать перемирие на время приема.
Рауль умолк, чтобы отдышаться. Абдиэль воспользовался этой паузой, чтобы ответить.
– Хоть мне еще ни разу не выпадала честь присутствовать на приемах у Снаги Оме, я знаком с порядком их проведения.
Он подал знак Микаэлю, который вышел вперед, взял серебряный шарик и передал его хозяину. Старик поместил шарик в воздухе перед собой, где тот и остался висеть. Вынув изо рта мундштук, он показал им на Дайена.
– У меня нет телохранителей, только слуга. Я не ссорюсь
