– Ответ у меня имеется. Сказать?
Его густой, чувственный баритон, прозвучавший прямо в ухо, словно бы погладил ее.
– Вам все еще холодно? – Он обнял ее покрепче.
– Начинаю согреваться. – От него исходило такое успокаивающее тепло, что она расслабилась независимо от своей воли. – А вы?
– Ну, я-то уже согрелся, – проурчал он. И про себя добавил: даже слишком.
Согрелся не то слово, я прямо-таки раскалился, мрачно думал он. Нет наказания более тяжкого, чем лежать рядом с женщиной и не сметь дать волю своим чувствам и желаниям. Обнимать ее, вдыхать запах, ощущать, как прикасаются к лицу ее волосы, – ведь это же сущая пытка!
Даже биение сердца Джози он слышал сквозь ее свитер, оно ускоряло толчки его собственного.
А что же она?
Джози спала как убитая. Ну что ж, ничего удивительного: сегодня она встала с рассветом, чтобы помочь Консуэле на кухне, потом провела весь день на свежем воздухе. И возможно, не сомкнула глаз до того, как решилась выйти из палатки. Видимо, измоталась вконец.
И все же его мужская гордость страдала оттого, что она смогла вот так запросто убаюкаться, лежа в его объятиях. Неужели он ее совсем не возбуждает?
Льюк слегка отодвинулся, чтобы взглянуть на девушку, и у него перехватило дыхание при виде длинных, изогнутых ресниц, полуоткрытых во сне губ, нежного подбородка. Все у него внутри перевернулось.
Он бессознательно запечатлел поцелуй на ее шелковистых волосах и прижал к себе. Его охватила нежность – неодолимая и не поддающаяся объяснению. Она оказалась сильнее закипающей страсти.
Уткнувшись носом в ее шею, он вдыхал легкий цветочный запах. Тело его горело от желания, а сердце размякло, как пластилин на солнце. Так он и пролежал без сна, до самого рассвета.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Сбросив с доски в большую миску нарезанные мелкими ломтиками фрукты, Джози взглянула на Консуэлу. Та сидела в другом конце кухни, положив ногу на стул, и руководила двумя кухарками, хлопочущими у плиты.
– Вам приготовить что-нибудь, Консуэла? – спросила Джози. – Может, еще чашечку кофе?
– Спасибо, не нужно. Мне и так хорошо. – Лицо экономки расплылось в улыбке. – Как жаль, что испортилась погода и вам пришлось уехать раньше.
– Я все равно вернулась бы, слишком волновалась за вашу ногу. Какое счастье, что просто растянута мышца.
– Да, да. Я тоже волновалась. Проснулась сегодня утром, посмотрела на улицу – такой холод! Мануэль в панике выбежал из дома, чтобы ехать за вами. Как вы ухитрились не околеть?
– Н-ну, у нас были утепленные спальные мешки, – уклончиво ответила Джози. Взяв в руки яблоко, она стала его чистить. Даже если Консуэла не догадалась, почему она покраснела, Мануэль наверняка рассказал ей, что они оба спали в палатке.
Воспоминания об этой ночи заставляли Джози гореть огнем. Проснувшись от шума приближающегося джипа, она обнаружила себя в объятиях Льюка. Парень в момент вскочил и стал натягивать свои ботфорты, потом вышел наружу. Мануэль вполне мог догадаться, что они спали вместе. А еще, помогая собирать палатку, он как пить дать заметил два соединенных мешка. И естественно, сделал выводы, увы, ошибочные. Ничего ведь не было. Она заснула прежде, чем в Льюке взыграли мужские чувства.
Это чертовски здорово, что я заснула, размышляла Джози, очищая апельсин для салата. Может, таким подсознательным путем я себя спасла: наш вечерний разговор с Льюком показал, что чувства его поднялись на новый уровень и удержать его на расстоянии трудно.
Вчера ее даже посетила мысль о том, что она могла бы в него влюбиться, но она поспешно ее отвергла. Сейчас не до любви. Нужно сначала выбрать специальность, выработать уверенность в себе, а уж потом…
Да, это хорошо, что я так своевременно заснула, продолжала она убеждать себя. Льюк был слишком возбужден, к тому же оказался очень соблазнительным. Снова перед ее мысленным взором встала его сильная, стройная фигура, пронзительный взгляд черных глаз, жаждущие губы…
Джози мечтательно вздохнула и только теперь заметила, что Консуэла пристально за ней наблюдает, слегка улыбаясь. Переключив свои мысли на настоящее, девушка быстро порезала апельсин. Хорошо, что две кухарки работают рядом с ней – иначе Консуэла испепелила бы ее взглядом.
Обе женщины ушли в столовую накрывать столы к завтраку, и в ту же минуту в кухню влетел Льюк, на ходу стаскивая ковбойскую шляпу. Он впился в Джози глазами, и сердце ее учащенно забилось.
Он же почувствовал себя так, словно получил удар в живот – из легких вышел воздух, как из проткнутого шара, желудок свело судорогой. Слава Богу, сегодня ее последний день на ранчо, потому что ночью он чуть не отдал концы. Она влезла к нему в душу так глубоко, как еще ни одна женщина не влезала. Впрочем, он сам ее туда впустил.
Ну что ж, завтра после обеда он освободится от беспокойной гостьи; путевка ее кончается в полдень, а в двенадцать часов одну минуту она исчезнет не только из гостиницы, но и из его жизни. И все вернется в обычную колею.
Льюк приветствовал Джози кивком головы, а Консуэлу поцеловал в щеку.
– Был рад услышать, что ты не очень пострадала. Но почему ты не дома? Мануэль сказал, что тебе еще нельзя становиться на эту ногу.
