они предпочтут выйти против объединенных сил Дротта и Ята, то их ждет кровавый разгром — как и всех, кто еще не присоединился к Орде. Если предпочтут мир, их кланы пополнят разрастающийся Великий Союз. Только с Кэроком могут возникнуть трудности: он столь же неистов, как и Дротт, а земли его лежат на пути движения Орды. И открытая война здесь может оказаться гибельной для всего похода.
Но вот они здесь, вестники Кэрока. Раскинулись на мехах по другую сторону лужайки: ала-Уланы Денн, Еварт, Каджир и Гракс, посланные самим Баландиром, Уланом племени Кэрок.
Пока — для переговоров. Решать, быть миру или войне. Борс задумался над тем, куда все может повернуться. Если будет война, то Белтреван ждет такое кровопролитие, что даже Ашар наверняка утолит свою жажду. Если мир, союз, то как смогут выстоять Три Королевства против Орды?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Хотя Кедрин устал от долгой скачки и даже в кои-то веки согласился с отцом, что сейчас им не помешала бы баня, ему очень не хотелось замедлять ход, когда тамурский конный отряд приближался к Лозинским Крепостям. Он и прежде видел мощные укрепления, но впервые приближался к ним как воин, пусть еще не слишком опытный. И теперь он смотрел на них иными глазами. Эти могучие укрепления всегда поражали его, благо подобные громады вообще могли поразить любого — но в прежние приезды он видел в них просто увлекательные места для игр, нынешнее же положение побуждало его вести себя более по-взрослому. Теперь он должен был мерить их взглядом солдата, озабоченного обороной страны.
И конечно, они ее обороняли надежно. Крепости возвышались друг против друга по обеим берегам Идре — там, где река вырывалась из горной теснины, низвергаясь в чашу расширявшейся долины, точно из горла кувшина — белопенная, сыплющая брызгами, а по обе стороны высились гладкие каменные стены, казалось, касавшиеся неба. Попробуй измерить высоту этих стен, если их светло-серый камень сливается цветом с небесами, а ущелье, по которому рвется река, всегда полно тумана и воздух здесь гремит многоголосым эхом. Крепости в свою очередь тоже сливались со скалами и казались не столько творением людских рук, сколько порождением природы, поднявшей их из живого камня. В каждой, как он знал, размещалось по пять сотен бойцов гарнизона и еще больше обслуги — поваров, конюхов и кузнецов. Имелась здесь и больница Сестер. Короче, обе крепости были самостоятельными поселениями, подобно Твердыне Кайтина. Ниже, там где Идре расширялась и текла медленнее, на обоих ее берегах стояли городки, отказавшиеся от частоколов и полагавшиеся на крепости — в том случае, если их жителем вдруг понадобится защита и укрытие. По реке сновали лодки, перевозя тамурцев на восточную сторону, а жителей Кеша — в Тамур, их частое движение не хуже, чем сам Андурел, свидетельствовало о единстве Трех Королевств. Но Кедрин мало внимания уделил городкам, всецело поглощенный видом крепостей; он придержал коня, пропустив мимо остальных всадников, и в благоговении воззрился на представшую его взору картину.
Твердыня на этом берегу реки была чуть выше своей сестры на кешском берегу, ее так и называли Высокой Крепостью, по другую сторону реки была Низкая Крепость, но только в этом и заключалось их различие. Обе вздымались над городками, обратив свои высокие гребенчатые стены на юг, к каждой от подножия утеса плавно поднималась тропа, по одной из них сейчас и ехал тамурский отряд. Впереди виднелись распахнутые настежь исполинские ворота: солдаты готовились приветствовать гостей, выстроившись снаружи, едва только люди Бедира начали восхождение. Стены по обе стороны от ворот примыкали к скале: одна напрямую, а другая — пройдя сперва вдоль самой Идре над бурлящей водой. Поверхность стен испещряли амбразуры и огороженные площадки, на которых были заметны концы арбалетов и баллист.
Сила, которая прорубила речное ущелье, сделала его клиновидным — южный конец был шире северного, где могучие стены переходили в полукруг и, вновь встречаясь с горами, преграждали узкую тропу, что змеилась вверх по склону и вела сюда из лесов Белтревана. Кедрин сейчас не видел тот конец тропы, но знал, что там оборона еще крепче. Стены по другую сторону крепости шли углами и выступами, чтобы помешать подходу к ним, и любой вражеский отряд оказывался под прицелом целого ряда укреплений, надежно препятствовавших любому вторжению из лесов.
У подножия стен имелись ниши, о которые билась вода, обдавая пеной огромные бревна, подвешенные здесь на цепях. Их всегда можно было сбросить вниз, и тогда сила течения Идре повлечет их за собой, столкнув бревна с обоих берегов как раз на середине потока, преградив реку и заперев ее. Этим было бы остановлено любое вторжение по воде, суда дикарей наткнулись бы на преграду и попали под обстрел Высокой и Низкой Крепостей.
Казалось, что пройти через Лозины невозможно, крепости-близнецы преграждали путь не хуже пробки, плотно вогнанной в горлышко бутыли. И Кедрин не без изумления подумал: а почему же так обеспокоен король Дарр? Юноша не сводил глаз с гигантских твердынь. Воистину, они были несокрушимы!
Он вздрогнул, когда его конь дернулся, привлекая внимание седока к чему-то, находящемуся ближе, нежели крепости. Тепшен Лал махнул ему рукой, придерживая коня, скупая улыбка озарила на миг бесстрастные черты учителя, когда он поманил задержавшегося юношу к месту близ Бедира во главе колонны.
— Не забывай о своих обязанностях, малыш. Держись подле отца.
Кедрин улыбнулся, кивнул и пришпорил скакуна, спеша вверх по склону к Бедиру, кьо ехал за ним по пятам.
Бедир остановился перед воротами, дожидаясь приглашения в яле. Голос изнутри крепости крикнул всадникам, чтобы въезжали. Люди, выстроившиеся у ворот, приветственно подняли пики, когда Владыка Тамура погнал коня вперед на широкую мощеную площадь непосредственно за въездом.
Там ждал почетный караул. Кольчуги сверкали под послеполуденным солнцем, накидки были расшиты гербом Королевств. Командир стоял на шаг впереди в красно-рыжей накидке, на груди знак кулака, свидетельствующий о тамурском происхождении. То был рослый худой мужчина, чисто выбритый, с редкими волосами, седеющие пряди которых были тщательно оттянуты от сурового лица, озаренного поразительно теплой улыбкой, когда он поднял руку в положенном приветствии, прокричав достаточно громко, чтобы слова отдались от окрестных стен:
— Да здравствует Бедир Кайтин, Владыка Тамура!
Бедир ответил:
— Привет верному нам командиру Риколу, хранителю Лозинского Прохода!
Покончив с формальностями, Бедир выбрался из седла и взял протянутую Риколом руку. Его улыбка была теплой, теплота звучала и в голосе.
— Как поживаешь, Рикол, старый друг?
— Неплохо, — ответил тот. — Хотя суставы уже замечают, как здесь сыро. А твой приезд подтверждает, что молва, которую я слышал, может быть чем-то большим, чем просто пограничные сплетни.
— Возможно, — голос отца был мягок, но Кедрин достаточно знал его, чтобы понять, что Бедир озабочен. — Но давай обсудим цель моего приезда в более уютном уголке. Я жажду смыть с моих костей воспоминания о долгой скачке, прежде чем мы перейдем к делу.
Рикол пожал угловатыми плечами, засунув большие пальцы за пояс.
— А ведь и правда, Повелитель. И пошлю-ка я на ту сторону лодку за Фенгрифом. Тогда тебе не придется дважды слушать одно и то же.
Бедир кивнул, соглашаясь.
— Узнаешь этого постреленка? — он указал на Кедрина.
Рикол переместил на юношу соколиный взгляд.
— Кедрин. Во имя Госпожи, вот уж не признал бы… В прошлый раз ты приезжал сюда совсем малышом. А теперь… — он умолк, повернулся к юноше всем корпусом и почтительно наклонил голову. — Приветствую тебя, принц.
Кедрин улыбнулся, вытянувшись в полный рост, несколько смущенный и не уверенный, как положено отвечать на такое приветствие. Спасибо Льяссе за ее надоевшие уроки этикета, он вовремя вспомнил:
— Благодарю тебя, командир. И присоединяюсь к моему государю и отцу в его приветствии.
Рикол громко рассмеялся.
— Эти речи хороши в Андуреле, принц. Друзья же зовут меня просто Рикол.
— А меня — Кедрин… Рикол.
