и холодном климате, в огромном цивилизованном городе. До моего безумного опыта мне рисовались всевозможные преимущества. Теперь же я не видел ничего хорошего. Я перебрал в уме все, чего может желать человек. Правда, невидимость позволяла многого достигнуть, но не позволяла мне пользоваться достигнутым. Честолюбие? Но что в высоком звании, если обладатель его принужден скрываться? Какой толк в любви женщины, если она окажется Далилой? Меня не интересуют ни политика, ни сомнительная популярность, ни филантропия, ни спорт. Что же мне оставалось? Чего ради я обратился в запеленатую тайну, в закутанную и забинтованную пародию на человека?
Он умолк и, казалось, посмотрел в окно.
— А как же вы очутились в Айпинге? — спросил Кемп, чтобы не дать оборваться разговору.
— Я поехал туда работать. У меня тогда мелькнула смутная надежда. Теперь эта мысль созрела. Вернуться в прежнее состояние. Вернуться, когда мне это понадобится, когда я невидимкой сделаю все, что хочу. Об этом-то прежде всего мне и надо поговорить с вами.
— Вы поехали прямо в Айпинг?
— Да. Получил свои заметки и чековую книжку, приобрел белье и все необходимое, заказал реактивы, при помощи которых хотел осуществить свою мысль (каю только получу книги, покажу вам все вычисления), и поехал. Боже, что за метель была и как трудно было уберечь проклятый картонный нос, чтобы он не размок от снега!
— Если судить по газетам,— сказал Кемп,— третьего дня, когда вас обнаружили, вы немного...
— Да, немного... Укокошил я этого болвана полисмена?
— Нет,— сказал Кемп,— говорят, он выздоравливает.
— Ну, значит, ему повезло. Я совсем взбесился. Вот дураки! Чего они пристали ко мне? Ну, а этот остолоп лавочник?
— Смертного случая не предвидится, — сказал Кемп.
— Что касается моего бродяги,— сказал Невидимка, зловеще посмеиваясь,— то это еще неизвестно. Ей-богу, Кемп, вам с вашим характером не понять, что такое бешенство! Работаешь долгие годы, придумываешь, строишь планы, и потом какой-нибудь безмозглый, тупой идиот становится тебе поперек дороги! Дураки всех сортов, какие только существуют на свете, старались помешать мне. Если так будет продолжаться, я взбешусь окончательно и начну крошить их направо и налево. Из-за них теперь все стало в тысячу раз трудней.
— В самом деле, положение незавидное,— сухо обронил Кемп.
Глава XXIV
НЕУДАВШИЙСЯ ПЛАН
— Ну,— сказал Кемп, покосившись на окно,— что же мы теперь будем делать?
Он придвинулся ближе к Невидимке, чтобы заслонить от него троих людей, невероятно медленно, как казалось Кемпу, подымавшихся по холму.
— Что вы собирались делать в Порт-Бэрдоке? У вас есть какой-нибудь план?
— Я хотел удрать за границу. Но, встретив вас, я переменил намерение. Так как стало теплей и мне легче быть невидимым, я думал, что лучше всего мне двинуться на юг. Ведь тайна моя раскрыта, и здесь все будут искать закутанного человека в маске. А отсюда есть пароходное сообщение с Францией. Я думаю, что можно рискнуть переправиться туда на каком-нибудь пароходе. А из Франции я мог бы по железной дороге поехать в Испанию или даже в Алжир. Это было бы нетрудно. Там можно круглый год оставаться невидимкой. Бродягу этого я превратил бы в подвижной склад моих денег и книг, пока не устроился бы с пересылкой того и другого по почте.
— Понятно.
— И вдруг этому скоту вздумалось поживиться моим имуществом! Он украл мои книги, Кемп! Мои книги! Попадись он мне только!..
— Первым делом надо отобрать у него книги.
— Да где же он? Разве вы знаете?
— Он заперт в городском полицейском управлении, в самой глухой тюремной камере, какая только там нашлась: сам об этом попросил.
— Негодяй! — вырвалось у Невидимки.
— Это несколько нарушает ваши планы.
— Нужно добыть книги, они необходимы.
— Конечно,— согласился Кемп, прислушиваясь к шагам на дворе.— Конечно, книги непременно надо добыть. Но это будет нетрудно, если только он не узнает, что их требуют для вас.
— Верно,— сказал Невидимка и задумался.
Кемп безуспешно пытался поддержать разговор, но тут Невидимка заговорил сам:
— Теперь, когда я очутился у вас, Кемп, все мои планы меняются. Вы человек, способный понять меня. Еще можно сделать многое, очень многое, несмотря на потерю книг, на огласку, несмотря на все, что случилось и что я перенес... Вы никому не говорили обо мне? — спросил он вдруг.
Кемп на мгновение замялся.
— Ведь я обещал,— сказал он.
— Никому? — повторил Гриффин.
— Ни единой душе.
— Ну, тогда...— Невидимка встал и, сунув руки в карманы, зашагал по комнате.— Да, это была ошибка, Кемп, огромная ошибка, что я взялся один за это дело. Напрасно потрачены силы, время, возможности. Один... Удивительно, как беспомощен человек, когда он один! Мелкая кража, потасовка — и все. Я нуждаюсь в пристанище, Кемп, мне нужен человек, который помог бы мне, спрятал бы меня, мне нужно место, где я мог бы спокойно, не возбуждая ничьих подозрений, есть, спать и отдыхать. Словом, мне нужен сообщник. Тогда возможно все. До сих пор я действовал наобум. Теперь мы обсудим все те выгоды, которые дает невидимость, и все трудности. Заниматься подслушиванием и тому подобным толку мало: тебя слышно. Воровать — это помогает, но не очень. Хоть поймать меня трудно, но, поймав, ничего не стоит засадить в тюрьму. Невидимость полезна, когда надо бежать или, наоборот, подкрадываться. Значит, она хороша при убийстве. Как бы человек ни был вооружен, я легко могу выбрать наименее защищенное место, ударить, спрятаться и удрать.
Кемп погладил усы. Кажется, кто-то движется внизу.
— Мы должны заняться убийствами, Кемп.
— Заняться убийствами,— повторил Кемп.—Я слушаю вас, Гриффин, но это не значит, что я соглашаюсь с вами. Зачем мы должны убивать?
— Не бессмысленно убивать, а разумно отнимать жизнь. Дело обстоит следующим образом. Они знают, что существует Невидимка, знают не хуже нас с вами. И этот Невидимка, Кемп, должен установить царство террора. Вы изумлены, конечно, но я говорю не шутя: царство террора. Невидимка должен захватить какой-нибудь город. Хотя бы этот ваш Бэрдок, терроризировать население и подчинить своей воле всех и каждого. Он издает свои приказы. Осуществить это можно тысячей способов — скажем, подсовывать под двери листки бумаги, и кто дерзнет ослушаться, будет убит, так же как и его заступники.
— Гм! — пробормотал Кемп, прислушиваясь больше к скрипу отворяющейся внизу двери, чем к словам Гриффина.— Я думаю, Гриффин,— сказал он, стараясь казаться внимательным,— что положение вашего сообщника оказалось бы не из легких.
— Никто не будет знать, что он мой сообщник,— горячо возразил Невидимка и вдруг остановился.— Стойте! Что там такое?
— Ничего,— сказал Кемп и вдруг заговорил громко и быстро: — Я не могу согласиться с вами, Гриффин. Поймите же, не могу. К чему вести заведомо проигранную игру? Разве это может дать вам счастье? Не уподобляйтесь одинокому волку. Опубликуйте ваше открытие; если не хотите рассказать о нем всему миру, то доверьте его по крайней мере своей стране. Подумайте, чего вы могли бы добиться с
