ему поводья и побежал за повозкой. Каландрилл, не скрывая удивления, забрался на коня.
— Поедем к твоему наемнику, — объявил ему Варент. — Да и тебе надо вернуть прежнее обличье.
— Твои люди… — начал было Каландрилл, но Варент жестом заставил его замолчать.
— Решат, что мой слуга с бородавкой отправился впереди колонны, — пояснил ему посол, — а взамен ему появились два наемника. Они вообще уже привыкли к моим выходкам.
Не произнося больше ни слова, он пустил лошадь в легкий галоп, Каландрилл — следом. Медленно продвигавшаяся вперед колонна скоро осталась позади; они быстро скакали по ухоженной дороге, стрелой прорезавшей поля вокруг Секки. Уже к вечеру путники подъехали к постоялому двору в небольшой укрытой низине, и Варент остановил лошадь.
— Для начала вернем тебе прежнее обличье, — с улыбкой предложил он. — А то еще керниец растеряется.
Каландрилл согласно кивнул и соскочил на землю. Варент тоже спешился и поднял руки. Он начал что- то бормотать, и в теплом воздухе Каландрилл учуял запах миндаля. Варент дотронулся до него, и Каландрилл почувствовал легкое жжение на коже. На какое-то мгновенье ему показалось, что волосы у него встали дыбом.
— Что же, так тебе значительно лучше, — улыбнулся посол. — Бородавка была как нельзя к месту, но не очень тебя красила. Как бы то ни было, мы тебя неплохо замаскировали, тебе не кажется?
— Отец видел меня, — сказал Каландрилл, качая головой, — и… и все-таки не видел.
— Он видел то, что мы хотели, чтобы он увидел, — как бы между прочим заметил Варент. — Волшебство временами бывает очень полезно, Каландрилл.
— Да, — согласился тот, посмеиваясь.
— Ну, а теперь, — сказал Варент, вставляя ногу в стремя, — поедем проверим, можно ли доверять кернийцам. А что, если он взял мои сто варров и был таков?
Каландрилл вскочил в седло и поскакал за послом.
Постоялый двор был построен вокруг колодца; вдоль трех его стен располагались стойла для лошадей и склады, а вдоль четвертой — жилые комнаты для людей. Грум принял у них коней, и Каландрилл прошел вслед за Варентом в прохладную просторную гостиную. Несколько путников, сидевших за столом, подняли на них глаза, а хозяин задумчиво осмотрел не совсем обычную для этих мест одежду Варента.
— Через некоторое время сюда прибудет колонна в двенадцать человек, — сказал посол. — Нам понадобятся стойла и кровати.
— Я позабочусь об этом, господин, — пообещал хозяин.
— А где керниец? — спросил Варент, оглядываясь.
— Он там.
Каландрилл указал рукой на дальнюю стену, возле которой, развалившись на стуле, с вытянутыми вперед ногами сидел одетый во все черное человек. На столе перед кернийцем стояла кружка пива, а рядом, у стены, — меч; он смотрел на них с удивлением, смешанным с раздражением.
— Ты сделал, как я тебя просил, — улыбнулся Варент.
— Ты заплатил мне, — ответил Брахт.
— Ты человек чести. — Варент взял стул.
— А ты ожидал чего-то другого?
— Нет! — покачал головой Варент. — Слово кернийца — словно железо, так ведь, кажется, у вас говорят?
Брахт холодно рассматривал посла голубыми глазами. Каландрилл сел, чувствуя, что наемник сердится. Хозяин, не спрашивая, принес две кружки пива.
Варент поднес одну к губам и сделал глоток. Каландрилл сказал:
— Приветствую тебя, Брахт.
Керниец даже не взглянул на него. Варент пробормотал:
— Отличное пиво…
— Ты меня о нем не предупреждал, — сказал Брахт, кивая на Каландрилла.
— Я сказал, что нанимаю тебя для охраны путника, — возразил Варент. — Этот путник — Каландрилл.
— Сын домма Секки? — Брахт покачал головой. — Как скоро его папочка прибежит за ним? А если он обнаружит рядом с ним меня, мне крышка.
— Домм понятия не имеет, где его сын, — миролюбиво произнес Варент. — И у него нет никаких оснований полагать, что именно я вывел его из города.
— Ты же взял деньги, — возразил Варент. — И можешь заработать намного больше.
— Это другое дело, — согласился Брахт.
— Тысяча варров, — сказал Варент. — Большие деньги.
Брахт уставился на свою кружку, словно взвешивая все «за» и «против», затем пожал плечами.
— Что же…
— Отлично, — улыбнулся Варент. — Может, перекусим?
Глава пятая
— Чем я тебе не угодил? — поинтересовался Каландрилл.
Как только керниец отправился в стойло, посмотреть на лошадь, Каландрилл тут же увязался за ним, чтобы переговорить. Пока они ждали людей Варента, а затем обедали, наемник просто источал холодную антипатию, хотя и принял все условия Варента. Эта холодность беспокоила Каландрилла, ожидавшего более радушного приема.
Брахт пожал плечами и, не проронив ни слова, принялся чистить щеткой блестящий бок своего жеребца. Но Каландрилл не отставал.
— Нам придется проводить много времени вместе. Если ты что-то против меня имеешь, то лучше высказаться прямо сейчас.
Брахт провел щеткой по крупу лошади и замер, созерцая свою работу.
— Я взял у Варента деньги; я принял комиссионные. Разве этого недостаточно?
— Недостаточно! — воскликнул Каландрилл, удивляясь своей настойчивости. — Нет, этого недостаточно. Я не хочу, чтобы между нами были напряженные отношения.
Брахт прочесал гриву, плечом заставил жеребца отодвинуться и задал ему овса. Сунув щетку в мешочек, он бросил его на солому за стойлом, а затем, облокотившись на перегородку, оценивающе посмотрел на Каландрилла.
— Против тебя я ничего не имею, Каландрилл, по крайней мере не то, что ты думаешь.
— Тогда что?
Брахт напряженно улыбнулся.
— Варент сделал мне предложение, — сказал он. — Он предложил мне тысячу варров за то, чтобы я охранял путешественника, отправляющегося в Гессиф. Это больше, чем я рассчитывал заработать за три или четыре года работы наемником. Я согласился, так что я связан словом, как говорит Варент. Я мало что знаю о Гессифе, но даже того, что я знаю, достаточно, чтобы понять: это очень опасное место. Мне казалось, я буду сопровождать какой-нибудь купеческий караван, и тут я узнаю, что сопровождать мне придется тебя.
— А ты бы предпочел наняться на службу к какому-нибудь толстобрюхому купцу?
Брахт покачал головой, тихо посмеиваясь.
— Маловероятно, что купец, отправляющийся в Гессиф, будет толстобрюхим; скорее всего, это был бы ищущий приключений торговец. Человек, умеющий пользоваться клинком. И тут на голову мне сваливается сын домма Секки, которого наверняка уже разыскивает отец. Но это бы еще полбеды, хуже то… — он замолчал, натолкнувшись на разъяренный взгляд Каландрилла, — что мне придется присматривать за молодым человеком, который мало что смыслит в мече, каковому предпочитает науки.
— Именно поэтому Варент и нанял тебя, — резко ответил Каландрилл. — Именно потому, что я ученый. Именно потому, что я могу читать на Древнем языке, потому что я могу отличить…
Он оборвал себя на полуслове, сообразив, что и так уже наболтал лишнего.
— Отличить что? — насторожился Брахт; Каландрилл клял себя за болтливость: керниец не сводил с
