— А ты этим и занимаешься, — улыбнувшись, сказал Очен.
Она молча смотрела на него. Колдун встал, подошёл к двери и обернулся.
— Прости, я понимаю, ты хотела видеть Каландрилла.
Ей показалось, что раскосые глаза весело блеснули. Усмехнувшись, Очен закрыл за собой дверь, окончательно сбив её с толку.
Какое-то время Ценнайра молча сидела, глядя на деревянные стены и пытаясь привести в порядок разрозненные мысли. Спокойствие и уверенность колдуна окончательно сбили её с толку. До сих пор она считала, что все колдуны, кроме её хозяина, её враги. А теперь получалось, что, помимо Аномиуса, она служит ещё и Очену. Не означает ли это, что и она часть божественного умысла? Так кто ей Очен: друг или враг? Все это было выше её понимания. Она знала только то, что, хотя сердце её по-прежнему находится в руках Аномиуса, она, сама не понимая, как это получилось, начала танцевать под другую дудку.
Она сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, и, когда ей это удалось, вытащила зеркало и произнесла магическую формулу.
Глава пятая
Сладкий запах миндаля наполнил комнату, гладкая серебристая поверхность зеркала зарябила, как вода в пруду от брошенного камня, и на поверхности его закружил целый водоворот красок. Постепенно поверхность зеркала залил чёрный, словно подсвеченный дальним мерцающим светом, цвет. Ценнайра хмуро смотрела на зеркало — ей на мгновение показалось, что вдали от Кандахара зеркало потеряло свою магическую способность и лишило её связи с хозяином. А может, все это — проделки Очена? Неожиданно картинка в зеркале изменилась. На мгновение перед ней появились красные угли в жаровне, затем все опять почернело, только теперь с оттенком тёмной ночи. Поверхность рябила, словно кто-то бросал в зеркало камни с другой стороны. Ценнайра инстинктивно отстранилась. Поверхность вновь потемнела, затем посветлела, и на нем проступило лицо Аномиуса.
Омерзительный маленький колдун вытер рукавом губы и, с раздражением взглянув на неё, пробормотал:
— Подожди.
Поверхность зеркала вновь помутилась, и Ценнайра едва не рассмеялась, сообразив, что связалась с ним в момент трапезы и что рябь на поверхности зеркала была вызвана крошками и остатками пищи. Она сдержала смех.
Из зеркала донёсся отрывистый голос:
— Тебя давно не было. Где ты?
— По ту сторону Кесс-Имбруна, — ответила она, — на Джессеринской равнине.
— Что лежит по ту сторону Кесс-Имбруна, я знаю, — грубо, как обычно, заявил он. — Где конкретно?
— В крепости джессеритов, — пояснила она. — Возле Дагган-Вхе.
— С ними? — Лицо приблизилось к заплёванному пищей зеркалу. — С Каландриллом и другими?
— Да, — подтвердила она. — Они нашли меня там, где ты сказал, и поверили в мой рассказ. Теперь я с ними.
— И они ничего не подозревают? — Он провёл рукой по грязным, с крошками толстым губам, отвернулся и сплюнул. В жаровне зашипело. — Они доверяют тебе?
— Я не уверена, — честно ответила Ценнайра. — Каландрилл, кажется, да, но Брахт очень осторожен, Катя, похоже, тоже.
Поверхность зеркала заколебалась, колдун протянул руку, поднёс к губам кубок и шумно отхлебнул.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Брахт хотел отправить меня назад, — пояснила она, — но Каландрилл вступился.
Аномиус отрывисто рассмеялся.
«Он похож на свинью, — подумала Ценнайра, — лежащую в грязи».
— Ты ему приглянулась? — спросил колдун. — Я на это рассчитывал.
Ценнайра кивнула и сказала:
— Истинно, приглянулась. Он благородный человек.
Вновь раздался смех, теперь презрительный, и Аномиус спросил:
— Ты уже возлегла с ним?
— Нет, — ответила она и вновь повторила: — Он благородный человек.
— Он просто мужчина, — хрюкнул колдун, — но это неважно. Ты знаешь, что делать в таких случаях. У тебя получится. Привяжи его к себе.
Ценнайра вновь кивнула, не произнеся ни слова.
— Итак, — заявил Аномиус, — ты с ними, и они тебе доверяют, по крайней мере настолько, что ты можешь скакать с ними дальше. Это правда?
— Да, — подтвердила она. — Не забывай — я видела Рхыфамуна в лицо. А также…
Колдун перебил её:
— Вот именно, Рхыфамуна! Что с ним? Где книга?
— Он направляется на север, и это все, что мы о нем знаем. — Ценнайра помолчала с мгновение, пытаясь привести в порядок мысли. Очен прав, она не должна рассказывать всего этому отталкивающему человечку. — Колдовством он перебил весь гарнизон форта. Каландрилл считает, что он оставил после себя магические заклятия, дабы обезопаситься. Он ведь знает, что его преследуют.
— А Каландрилл с Брахтом выжили. — Землистого цвета лицо нахмурилось. — Как им это удалось?
Ценнайра поняла свою ошибку и попыталась оправдаться, смешивая истину с вымыслом.
— У Каландрилла есть волшебный меч, и он перебил колдовских существ.
— Расскажи мне про меч, — потребовал Аномиус.
— Волшебной силой его наделила богиня Дера, — пояснила она. Хозяин её злился, и ей стало не по себе. — Они говорят, что это случилось в Лиссе.
Аномиус что-то неопределённое хрюкнул, поковырял пальцем в зубах и вытер его о халат.
— Так значит, им помогают Молодые боги? — задумчиво спросил он.
Ценнайре показалось, что в его резком голосе прозвучала нотка сомнения, а может, и ужаса. И она торжественно продолжала:
— Они говорят, будто через Узкое море их перенёс Бураш, а в Куан-на'Форе, когда Брахта взяли в плен и собирались распять, Ахрд вытащил гвозди из его ладоней, вернул ему жизнь и провёл их через Куан на'Дру.
Колдун резко выдохнул через ноздри и задумался, поглаживая себя по носу. Наконец он произнёс:
— Но Рхыфамуна им остановить не удалось. Я имею в виду Молодых богов.
Решив, что это вопрос, Ценнайра сказала:
— Похоже, что нет.
— Как им не удалось остановить и тебя, — задумчиво продолжал он, словно и не слышал её слов. — Это значит, они ослаблены или на них наложены ограничения. Впрочем, это неважно. Главное, чтобы они не мешали тебе. Продолжай в том же духе.
— Хорошо, — пообещала Ценнайра, вовсе не уверенная в том, что говорит искренне.
— А Рхыфамун направляется на север? К Боррхун-Маджу?
— Они полагают, — осторожно сказала она, — что Фарн упокоился по ту сторону гор.
— Как они туда доберутся? Я плохо знаю джессеритов, но всем известно, что они не любят принимать гостей. Не вынудят ли они вас уйти?
Вопрос застал Ценнайру врасплох. Женщина, менее сведущая в притворстве, наверняка бы сломалась и поведала всю правду, но Ценнайра умела скрывать свои чувства.
— Это не так, — быстро возразила она. — Здесь, в форте, к нам относятся по-дружески.
— Кто? — с подозрением в голосе спросил Аномиус. — Ты же сама только что сказала, что Рхыфамун перебил всех солдат.
Не будь Ценнайра так сообразительна, то непременно выдала бы себя, но она тут же нашлась.
— И я не солгала, — сказала она. — Но кое-кто спасся и сообщил своим о происшедшем. Сюда прибыли другие. К тому времени, когда они появились, Каландрилл расправился с созданиями Рхыфамуна. И джессериты считают его героем.
