Брок даже заикаться стал от таких слов, а Каспар, наоборот, расхохотался, мысль была совершенно абсурдная.
– Да нет, волков ищем. Человек помрачнел.
– Так вы что же, охотники?
– Ни в малейшей степени! – оскорбился Каспар. – Хотя на черномордых тварей я бы не прочь поохотиться.
Он захромал к Огнебою, храпевшему и бившему копытом неподалеку. Кремовая кобыла Брид опустила голову, тяжело дыша; Каспар положил ей руку на шею и почувствовал, что лошадь вся дрожит. Он стал гладить кобылу по гриве, шепча бессмысленные слова, чтобы ее успокоить:
– Тихо, милая, тихо, волков больше нет. Давай посмотрим, что они тебе сделали. – Юноша потянул кобылу за поводья, и та послушно двинулась вперед, припадая на заднюю ногу.
– Бедная ты моя. Ну да ничего, Брид тебя вылечит.
Он подвел лошадей к высокому незнакомцу, а тот уже держал в руках поводья коня Брока. Каспар с удивлением и восхищением заметил, какой длинный у него лук. Наверное, этот человек как раз и прогнал оставшихся волков.
Они продвигались все глубже в чашу. Каспару приходилось опираться на спину Огнебоя, чтобы не так болело колено. Наконец среди леса показался мерцающий огонек – свет в оконце длинной приземистой хижины.
Это был скорее хлев, чем дом просто вырытая в земле яма, накрытая навесом, хоть и со стенами из как следует переплетенного вьюнами хвороста. Из щелей торчал зеленый мох. Но внутри горел теплый очаг, и ласковый дымок, пробивавшийся через дыру в похожей на шалаш крыше, смешивался с туманом.
Вход, достаточно широкий, чтобы внутрь могла пройти корова, закрывал сшитый из шкур занавес. Незнакомец шагнул вниз, помог Броку спустить в землянку Брид и махнул Каспару, чтобы тот вел следом лошадей. Вырытый в земле ход разделялся впереди надвое.
– Подождите, – сказал Каспар.
– Мы днем потеря ли одного мальчика, его зовут Пип. Я должен вернуться его найти.
– Оставлять Брид не хотелось, но и Пипа одного в лесу не бросишь.
– Никого ты в чаще ночью не найдешь, – ответил хозяин. – Лучше поспи, а утром я тебе помогу.
Его уверенность успокоила Каспара. Незнакомец прав. Туман сгущался, становилось все темнее, к тому же Пип ведь вырос в лесу. Наверняка у него тут есть друзья, которые пустят его переночевать, а в крайнем случае может залезть на дерево. Конечно, ночь холодная, но на мальчике медвежий плащ.
Покряхтывая, косматый незнакомец отвалил в сторону несколько поленьев, перевязанных веревкой они тут были вместо двери, и, запалив факел, повел Каспара в подземную конюшню.
– Раньше я в сарае жил, – объяснил он, – да от волков там никакой защиты не было. Вот, пришлось землянку выкопать. Тут обороняться куда проще. Так, посмотрим-ка, что с кобылой. Он принялся промывать лошади рану и вскоре объявил:
– Укус, конечно, глубокий, но сухожилия не порваны. Ей теперь главное отдохнуть. И тебе тоже.
Никаких вопросов Каспар задавать и не думал. Он почему-то сразу стал доверять этому человеку. Брид лежала у огня на оленьей шкуре, под голову Брок пристроил ей скатанное одеяло, а сам скорчился в тени.
– Все из-за меня, – заговорил он, как только Каспар вошел в жилую комнату. Мальчишка-то убежит я должен был знать, что негодник отправится навестить старых дружков. Надо было мне за ним приглядывать. Вы уж меня простите, мастер Спар.
Каспар покачал головой, сам-то он считал виноватым как раз себя.
– Похоже, я упала с лошади, – пробормотала жрица, она заметила Каспара, слабо улыбнулась, а потом с удивлением стала разглядывать комнату. Странного вида старуха поправила ей подушку и принялась мешать какое-то варево в черном горшке, уютно булькавшем над огнем на треноге. Каспар почуял запах мясного бульона и облизнулся. Брид, морщась, приподнялась на локте и посмотрела на старуху, а потом – и на мужчину, показавшегося в дверях.
– Кто вы? – подозрительно спросила она. – Я вас знаю?
– Может, и знаешь, – ответил тот, опускаясь всем своим немалым весом на приземистый трехногий табурет у огня, – да только вряд ли. Я тут много лет не бывал – годков шестнадцать, наверно. А ты с виду больно молода, чтобы меня помнить – На его покрытом морщинами лице заиграла улыбка. – А вот я тебя знаю, Брид. Ты, наверно, была еще совсем малышкой, да только другого человека с такими глазами на свете нету.
Брид смело улыбнулась в ответ.
– Стало быть, у тебя есть преимущество, стрелок, – сказала она, бросив взгляд, на повешенный, у двери длинный лук.
После тяжелой паузы мужчина сказал:
– Харле. Зови меня просто Харле. А это – моя мать. Женщина улыбнулась, и, к удивлению Каспара, зубы у нее оказались белые и здоровые. Ничего себе старушка. Как и у сына, волосы у нее были спутанные, но более тонкие, они свисали на плечи, словно ивовые ветви. Лицо ее в свете огня казалось зеленовато- серым, но скорее просто чумазым, нежели нездоровым.
– Иди сюда, сын Керидвэн, посиди у огня, тут твой человек уже устроился, – прошептала она, указав кивком на Брока, тот неуютно скорчился на низком табурете. – Тебе, Брид, надо поесть. Попробуй-ка мой бульончик. А за кормежку расскажешь нам свою историю.
Говорила старуха голосом скрипучим, как сучья старого дерева, которые тревожит ветер. Брид поднялась и села, хоть и была еще бледна.
