отвлекся и, может быть, забыл сделать, как всегда. Может быть, когда он захлопнул дверь, выбегая наружу, движение воздуха сбросило волос на пол? Но ведь раньше такого никогда не случалось.
Сердце у Каспара трепыхалось под самым горлом, вспотевшие пальцы неловко теребили засов ларца. Он боялся заглянуть внутрь и увидеть, что Некронд поврежден… или пропал.
Каспар перевел дыхание. С Яйцом все было в порядке. Он тщательно осмотрел Некронд, и мир вокруг озарился спокойствием и радостью. Поверхность артефакта была гладкой, белой, как жемчужина, и пронизана голубыми нитями, похожими на вены. Сразу понятно, что этот предмет – магический. Такой маленький, такой хрупкий и такой могущественный! Каспар медленно потянулся пальцами, чтобы коснуться Некронда. Все проблемы были бы решены, если бы только ему позволили воспользоваться артефактом. Но высшие жрицы, смертные воплощения Великой Матери, строго-настрого это запретили. А их надо слушаться.
Если бы жрицы только позволили Каспару еще разок высвободить силу Некронда, уж он бы объяснил королю Рэвику, что волчий налог – это большая ошибка. Всего-то и нужно было бы вызвать какое-нибудь подходящее чудовище. Не дракона, конечно – не такой уж он дурак; а вот парочка великанов, движущаяся маршем на столицу, совсем не помешала бы. Каспар улыбнулся. Брид наверняка бы понравилось.
Не сводя глаз
Кого-нибудь вроде Халя, подумал Каспар и рассмеялся. Вот это выдумал!..
Мысли его потемнели. Если можно сделать королем Халя, то почему бы не стать королем самому? Конечно! Это было бы правильно: ведь именно он владеет Некрондом.
Каспар моргнул, сглотнул, поперхнувшись. Его мысли были прикованы к сердцу Яйца. Под хрупкой скорлупой ощущалась огромная кипящая жизнь. Вдруг Каспар понял, что уже держит Некронд в руках. Губы у него пересохли, сердце стучало от чувства вины, и в ушах отдавался грохот.
Покраснев, Каспар опустил Яйцо обратно на моховую подстилку и вытер ладони о штаны, задевая плеча ми сразу за обе каменные стены по сторонам. Он сел на пятки, чтобы подумать и собраться с силами.
Друидское Яйцо, покоившееся в гнездышке из мха, казалось таким безопасным. Кто угодно мог бы сказать, что Некронду скорее следует лежать на бархатной подушечке, отороченной горностаевым мехом, но Керидвэн, услышав такое предложение, расхохоталась. «Это яйцо, – сказала она, – и место ему в гнезде, а гнезда лучше всего выкладывать мхом. Нет ничего более правильного и достойного, чем дары земли, которые взрастила сама природа».
Каспар отпрыгнул, кожа у него пылала – вдруг оказалось, что он опять касается Яйца рукой. Отвратительно. Как можно быть таким слабым? Он ведь наследник Торра-Альты, а барон пограничной крепости не вправе позволить себе слабость. Надо доказать свою силу: вызвать демона и овладеть его волей.
Тоненький голосок где-то на задворках сознания укорительно, как матушка, заметил, что именно того твари по ту сторону скорлупы от него и хотят: он начал им поддаваться. Но Каспар упрямо не стал его слушать. Он вынес Некронд из тесной каморки туда, где было попросторнее, и сосредоточился на образе чудовища.
Однако перед глазами так и кишели другие существа. Дракон с раздувающимися ноздрями, в которых бились язычки пламени, заставил Каспара прижать Некронд к груди. Образ расплылся и превратился в широкоголового коренастого офа – его тоже вполне можно использовать для того, чтобы принудить короля Рэвика подчиниться. Следом появилось создание, которое Каспару часто приходилось лицезреть в виде геральдической фигуры: у него был лошадиный зад, а голова и передние лапы – как у льва. Как это существо называется, Каспар не знал, но сложные формы его заворожили. Какое оно красивое, подумал Каспар и сосредоточился именно на этом образе.
Волосы взметнул порыв ветра: огромные крылья взбили воздух. Перед Каспаром возникли блестящие глаза, а вокруг них – неясные, полупрозрачные очертания. Красный цвет. Опять ветер. Факел почти потух, и вокруг стало темно. На губах расплылась медленная улыбка: иметь силу было так приятно!
Каспар вскочил, сжимая в руках Друидское Яйцо.
– Нет, – закричал он, вдруг осознав, что натворил. – Нет, я запрещаю тебе!..
Воздух задрожал, потом успокоился. Видение растаяло, будто впиталось в каменную кладку стен темницы. Каспар снова почувствовал затхлый запах и подумал: уж, не от призрака ли он исходит? Чтобы удержать равновесие, пока факел снова не разгорится, ему пришлось широко расставить ноги.
Тень чудовища исчезла, хотя «железная дева» теперь в самом деле раскачивалась на скрипучих цепях. Каспару стало нехорошо. Он использовал силу Некронда, при чем без всякой достойной причины – просто из детского любопытства. Ну и дурак!
Он решительно положил Яйцо на место, захлопнул крышку ларца и запер замок. Руки у него дрожали. Каспар выдернул у себя волос, облизнул, чтобы тот лучше прилип, и привязал так, чтобы ларец нельзя было открыть, не порвав его. Затем поспешил прочь.
Помня, что Морригвэн ждет, Каспар, в конце концов, побежал. Если его долго не будет, жрица придет в ярость. Надо придумать объяснение… только вот что сказать? Да нет, без толку, ей врать нельзя. Каспар со стыдом понял, что Некронд превращает его в лгуна. Соврать нельзя, но и признаться, что играл с Яйцом – тоже. В конце концов, он ведь сын барона! Следует просто с достоинством и благоразумием сообщить жрице, что был занят.
Чуть не доходя двери в колодезную, Каспар остановился перевести дух. Его внимание опять привлек знакомый легкий запах. Он явно отличался от серной вони, которой тянуло из-за двери: совсем не такой едкий, зато сырой и затхлый. Каспар оперся рукой о стену. Вдоль нее тянуло легким ветерком. Удивительно: камень оказался совсем мягким, словно тонкая шерсть или мех, но, ледяным, пальцы тут же закоченели. Каспар вспомнил, какой была на ощупь волчья шкура, принесенная охотником, и сглотнул горькую слюну. Может, это он во всем виноват? Что, если эта чума, черномордые волки, вызвана его играми с Некрондом? Каспар лишь изредка позволял себе коснуться Друидского Яйца. И всякий раз, как и сегодня, отсылал зверей обратно. Да нет, ничего дурного он, конечно, сделать не мог.
Щурясь от яркого солнца, Каспар вышел из подвала и быстро пошел к другой двери, собираясь
