– Река! – Брид чуть не задохнулась от восторга. – Похожа на Белоструй.
Каспар, сидя на берегу, с радостью смотрел, как девушка, приходя постепенно в себя, ступает по прозрачному мелководью. Возбужденный Папоротник носился вокруг. Абеляр смотрел на него с неодобрением, и даже сама Брид взмахом руки велела лёсику утихнуть и прижала палец к губам. Каспар медленно подался вперед, чтобы взглянуть, что она такое заметила.
Великолепный олень стоял меньше чем в полусотне шагов от них. Из ноги у него торчала стрела, а бока тяжело вздымались. Олень опустил голову, окунув огромные рога с двенадцатью отростками в воду. Каспар узнал его – это было то животное, что встретилось им перед входом в замок Абалон. Должно быть, олень держался речных русел.
– Он ранен, – в отчаянии воскликнула Брид и бросилась к нему, расплескивая воду.
– Осторожнее, госпожа моя, – предупредил ее Абеляр, но девушка уже протянула руку к оленю. Тот всхрапнул, и по воде побежали круги.
Свет солнца померк: его затянуло облаком. Олень растаял среди теней. Там, где он стоял, остались лишь белые мерцающие искры. Каспар дернулся, а Брид спокойно дождалась, пока яркие лучи опять упадут между древесных ветвей. И белый олень появился вновь, хотя и лишь отчасти – под водой, бурлившей вокруг его колен, были видны лишь серебряные очертания копыт.
– Он еще не полностью перешел в Иномирье. Умирает, но еще не мертв. Скоро за ним придут лесничие, – сказал Абеляр. – Нам надо спешить.
– Он ранен, – мягко ответила Брид. – Я не могу его бросить. Не шевелись, мой хороший. – Она вытащила висевший на груди под платьем мешочек с травами, порылась в нем, достала небольшой побег щавеля и протянула оленю в знак дружбы. Тот поднял голову и потерся носом о ее руку. Довольно кивнув, девушка потянулась к его шее. Животное вздрогнуло, но осталось на месте. В глазах его застыл страх.
– Я тебе помогу, – произнесла Брид самым успокаивающим своим тоном, медленно продвигаясь вдоль бока оленя.
Тот, слишком ослабший, чтобы убежать, упал на колени, а потом, вздохнув, рухнул набок и выгнул шею, глядя на Брид. Девушка опустилась в воду рядом с ним.
– Стрела прошла насквозь, и рана загноилась, – пробормотала она себе под нос, осматривая распухшую заднюю ногу оленя. Быстрым движением Брид достала ритуальный серп и перерезала древко, чтобы вытащить наконечник.
– Прости, будет больно, – предупредила она и взялась за оперение стрелы. Каспар тут же понял, что Брид понадобится помощь, и поспешил ухватить животное за рога, отвернув лицо на случай, если олень вдруг на него бросится.
Брид взглянула на него, и Каспар кивнул – готов. Тогда одним рывком девушка вырвала стрелу из раны. Брызнула темная кровь. Олень рванулся и пытался вскочить, но Каспар всем весом прижал его голову.
– Молодец, Спар, – выдохнула девушка, одной рукой зажимая оленю рану, а другой, копаясь в мешочке с травами. Сердце Каспара заколотилось от радости Брид его узнала. – Иссоп, вербейник и донник. – Она стиснула травинки в кулаке, выдавливая сок, а потом перемешала его с глиной и залепила животному поврежденную ногу. – Должно помочь. – Вздохнув, Брид обошла оленя, погладила по морде и влила ему в рот пригоршню воды. – Он был слишком слаб, чтобы пить. Вода – лучшее лекарство, помогает восполнить потерю крови. Морригвэн всегда так говорила.
Она помнит Морригвэн! Каспар с надеждой посмотрел на Брид, не выпуская рога оленя. Вздумай животное дернуть головой, любой из огромных и острых отростков вполне мог оставить человека без глаза. Однако спустя мгновение-другое оно потянулось мордой к воде, и Каспар перестал его держать, тут же отскочив подальше. Сперва олень лежал неподвижно, затем с трудом поднялся и шагнул глубже в реку. Понюхал воду и стал пить большими глотками. Из раны сочилась кровь, Каспар надеялся, что с нею высочится и ядовитый гной.
– Он не умрет? – беспокойно спросил Папоротник, когда они уже шли вниз по течению, и олень скрылся из виду.
– Рана глубоко заражена, на то, чтобы она очистилась, потребуется время. Но теперь ему будет легче, – ответила Брид. Девушка остановилась смыть кровь с ладоней, а потом зачерпнула пригоршню воды и поднесла к губам. Глотнула немного и стала удивленно смотреть, как вода стекает меж пальцев. – Тот же вкус. – Она перевела взгляд на серебряный браслет у себя выше локтя. Вырезанные на нем руны говорили о ее сане Девы, Одной-из-Трех. Медленно опустив и снова подняв ресницы, Брид испуганно обернулась к Каспару. – Прости меня, Спар, пожалуйста, прости. – Тут же она решительно схватилась за Свирель Абалона, висевшую на поясе. Глаза у нее опять были зеленые, как листья деревьев.
– Наверное, это благодаря оленю, – произнес, подумав, Абеляр. – Она ведь коснулась его, когда он еще отчасти находился в мире живых, и память пробудилась.
– Лесничий украл мой рассудок! – Брид побелела от мысли о том, что едва не случилось. – Он обещал мне свободу и возможность сделать так много добра. Был таким гордым и красивым, его песню переполняла радость. Ох, Спар, простишь ли ты меня когда-нибудь за мою слабость?
Ответа Брид ждать не стала, и Каспар заподозрил, что не перед ним она оправдывается. Девушка бросила быстрый взгляд на Абеляра с Папоротником, а потом посмотрела в воду.
– Даже если ловчие отправились на юг, вскоре они почуют наш запах. Нам нельзя идти вдоль реки.
– Надо направляться домой, – вздохнул Каспар, тоскливо глядя на юго-восток, в ту сторону, где должна была находиться Торра-Альта.
Абеляр покачал головой.
– Крепости там нет, только скала Тор. И драконы. Нам идти еще много лиг, так что лучше двигаться по прямой.
– Рано или поздно ловчие нас нагонят, – произнес Каспар.
Брид взяла его за руку и взглянула в глаза.
– Мы должны это сделать, Спар. Никаких «но», никаких «если». Мы просто должны. От нас зависят слишком много людей, слишком много душ. Нельзя допустить гибели Старой Веры.
