Они – это ее родители, которые наивно полагали, что их обожаемая дочь счастлива в замужестве с внуком человека, которого они почитали почти как Бога! Что бы они сказали, если бы узнали правду? Что, если бы она хоть раз не выдержала своей роли и выплеснула бы на них всю свою горечь и обиду?
Внезапно Линда удивилась своему поступку: как ей вообще пришло в голову уговорить родителей оторваться от привычной жизни в Испании и отправиться на другой континент? И сможет ли она разыграть перед ними задуманный ею самой этот лживый спектакль?
– Завтра в три часа дня, – машинально ответила она.
– Значит, ты сейчас в Сан-Франциско?
– Да. Я вылетаю сегодня в десять вечера. Приеду к тебе завтра около полудня.
– Значит, у тебя будет достаточно времени, чтобы распаковать чемоданы и привести себя в порядок. Если захочешь, есть, в холодильнике найдется достаточно деликатесов, чтобы удовлетворить твой изысканный вкус.
Почему он все время дает понять, что считает ее капризной и избалованной? Ей никогда не были свойственны дорогостоящие капризы. Почему до сих пор думает, что она вышла за него замуж из-за денег?
Но, разумеется, Линда не стала его спрашивать об этом. Разговор и без того давался ей нелегко.
– Собираюсь пройтись по магазинам, – ответила она и замолчала, надеясь услышать от Грега то, что ей нужно было узнать, и, стараясь, чтобы он не заметил в ее голосе этого ожидания.
Но он снова разочаровал ее, сказав с заметным облегчением:
– Да, это то, что тебе нужно. Если мы не увидимся в тот же день, я тебе позвоню.
– Я хотела спросить еще об одной вещи…
– О чем?
– Где я буду жить? Я имею в виду… в какой комнате?
Задав этот вопрос, Линда почти физически ощутила напряженное молчание в телефонной трубке.
– Думаю, – наконец произнес Грег, – нужно убедить твоих родителей, будто мы по-прежнему счастливы в браке, что бы там ни писали бульварные газеты.
– Я тоже так думаю, – согласилась Линда.
– Следовательно, тебе придется жить…
– В хозяйских апартаментах? – обреченно спросила Линда.
– Именно. А поскольку все мои вещи с легкостью, умещаются в небольшом шкафу, ты можешь привезти с собой сколько угодно своих. Места хватит. Хотя, конечно, я не знаю насколько обширен твой нынешний гардероб.
– Никаких проблем, – быстро ответила Линда. – У меня с собой всего лишь три чемодана.
– Рад это слышать. У тебя есть еще вопросы?
Конечно же, есть! Но она ни за что не смогла бы произнести вслух: «А мы будем спать в одной кровати?»
Впрочем, ответ на этот вопрос она получит очень скоро!
Линда выросла в замке – правда, старом и запущенном, с пыльными мрачными коридорами, но, тем не менее, в настоящем. Квартирка в Сан-Франциско, которую она купила полтора года назад, когда ушла от Грега, была небольшой, но очень удобной. Ее последним приобретением была красивая вилла семнадцатого века, расположенная в восхитительной местности вблизи Милана и окруженная роскошным садом.
Но когда она вышла из небольшого частного лифта на двадцать втором этаже и остановилась под расписанным вручную куполом вестибюля, великолепие принадлежащего Грегу двухуровневого пентхауза снова заставило ее затаить дыхание, как в тот раз, когда она впервые ступила на гладкие мраморные плиты пола.
Оставив чемоданы и сумки в холле, Линда прошлая через просторную гостиную, расположенную справа от витой лестницы, и, распахнув стеклянные двери, вышла на террасу. Огромные керамические горшки и вазы с разноцветными экзотическими растениями, от которых рябило в глазах, вполне могли заменить небольшой сад. Вдоль южной стены поднимались побеги желтых роз. В небольшом бассейне отражались отблески горячего июльского солнца.
Линда подумала, что в другое время она сполна насладилась бы этим райским великолепием, но сейчас ей не давала расслабиться мысль о том, для чего она здесь.
Именно в такой день, теплый и солнечный, она впервые вошла сюда невестой, и, вспоминая об этом сейчас, Линда не смогла сдержать слез.
Не прошло и двух дней со дня свадьбы, как ей стало ясно, что муж совершенно не любит ее. Вот здесь, на этом самом месте, она подолгу простаивала по вечерам, молясь о том, чтобы он полюбил ее. Или – если уж это невозможно – чтобы она смогла разлюбить его.
Но Господь не внял ее молитвам.
Линда смахнула слезы и, ругая себя за то, что, едва войдя в квартиру Грега, потеряла контроль над своими чувствами, вернулась с балкона в прохладную гостиную с высоким потолком. Здесь кое-что изменилось. Внимательнее осмотрев комнату, Линда поняла, что Грег убрал все вещи, которые могли бы напомнить ему о ней.
– Делай с этим что хочешь, мне все равно, – небрежно сказал Грег, когда она после свадьбы предложила смягчить строгий интерьер гостиной, разместив здесь несколько свадебных подарков и дорогих ей вещей, привезенных с собой из Испании, – старинную настольную лампу и стенные часы, доставшиеся ей в наследстве еще от деда.
