меня не интересовала, вполне может подождать новых жильцов. Я с грохотом спустился по лестнице и подошел к Дереку, стоявшему у груды книг и коробок.
– Если они все-таки нагрянут, скажи им ровно столько, сколько нужно, чтобы отвязались, и только правду. А главное, ради всего святого, не упоминай о своем операторском дебюте.
– Ты считаешь, мне в любом случае придется появиться в полиции?
Я обдумывал именно этот вопрос все время, пока мы работали. Мне хотелось защитить мальчика. Действительно ли ему стоит бежать, или мой совет всего лишь рефлекс, простейший выход из ситуации? Но опыт подсказывал, что, когда полиция ищет кого-то из твоего окружения, глупо самому подставляться.
– А что ты им скажешь?
– То, что видел.
– Ну, от этого, может, на сердце у тебя полегчает, но проблем только прибавится, и вероятнее всего, ты не скажешь им ничего такого, чего они уже не знают. На твоем месте я бы ушел в тень, покупал бы себе ежедневные газеты и время от времени прикладывал ухо к земле.
Дерек откинулся на груду коробок и, казалось, наконец расслабился.
– Знаешь, так странно все получилось. Когда ты вошел в магазин, я подумал, что ты просто один из его клиентов, потом, когда ты показал мне снимки, я засомневался. Я подумал, что у тебя совсем другая, какая- то своя цель. Когда ты показал мне визитку Анны-Марии, я решил, что мне представился случай проверить, кто ты, говнюк или нет.
– А ты не думаешь, что ты поступил неосмотрительно, когда притащил меня к Анне-Марии?
– Я знал, что ничего не случится, пока Крис там. Да к тому же у тебя была ее визитка.
Ты все равно попал бы туда. Так лучше уж, когда мы с Крисом неподалеку. Да и вообще, – он усмехнулся, – ты казался таким растерянным во время ее шоу, что у меня не осталось сомнений, что ты не врешь. А потом, когда ты передавал нам по очереди фотографии, ты выглядел по-настоящему расстроенным. Тогда я и подумал, что, возможно, ты мог бы что-то посоветовать мне. Ты производишь впечатление человека, который знает, чего хочет. Мне показалось, ты поймешь меня и не будешь судить.
– А почему ты не поговорил со мной раньше?
– Хотелось обдумать все, но потом, когда пришла полиция, мне захотелось скорее поделиться с кем- нибудь. Спасибо.
– Не за что.
Мне хотелось продлить этот искренний разговор. Я закурил и предложил сигарету Дереку. Он отказался и вместо этого приложил к губам принесенную с собой бутылку «Айрн-Брю».
– Много куришь, да?
– Много.
Я затянулся, надеясь, что он не станет прямо здесь читать мне лекцию о вреде курения.
– Никогда не хотелось бросить?
Он протянул мне бутылку, и я приложился губами туда, где только что были его губы.
– Нет.
– Знаешь, тебе это идет. Подходит к типу твоего лица. Хорошо смотришься, когда затягиваешься, очень скульптурно.
Я тридцать лет не краснел, но сейчас ощутил, как непривычный жар разливается по щекам. Я отвернулся к одной из коробок. К той, где хранились мои новые трофеи.
– А там что?
Я не собирался посвящать в это Дерека, но после его длинной исповеди вдруг неожиданно для себя обнаружил, что открываю шкатулку и протягиваю ему. Он подержал в руках каждый предмет, потом осторожно положил обратно на салфетки. Меня осенило: отпечатки пальцев. Слишком поздно.
– Я не разбираюсь в антикварном деле. Эти штуки дорогие?
– Сами по себе – нет, но, думаю, они связаны с фотографиями, которые я тебе показывал.
– Да?
Казалось, он не очень-то в это верил, и мне захотелось произвести на него впечатление и доказать, что я не какой-нибудь одержимый безумец. Теперь, когда я вспоминаю об этом, меня мучает стыд. Я достал снимок и увеличительное стекло и протянул их ему.
– Посмотри, что у нее на запястье.
Дерек неуклюже поднес лупу к фотографии.
– О господи. – Он медленно поднес браслет к окну и внимательно рассмотрел его, потом вернулся к снимку и наконец поднял на меня глаза. – Что ты собираешься с этим делать?
– Пока ничего. Подожду до конца распродажи.
– Наверное, я не прав – тем более после всего, что рассказал, – но, может, лучше поспешить?
– Может, однако, этот человек мертв, и там, где он сейчас, он никому не навредит, а эта распродажа, если честно, нужна нам позарез. Его сестра больна, она умирает. Мы не можем переносить аукцион на другое время.
Он задумчиво кивнул.
– Да, этим штукам пришлось ждать довольно долго, и пара дней ничего не изменит. – Он снова посмотрел на снимки. – Когда думаешь о слове «снафф», оно кажется даже приятным на слух. Будто свечку задуваешь. «Туши свечу, бегом беги в кровать. Старик придет – тебе несдобровать».
Дерек нервно засмеялся… Кто-то где-то прошел по моей могиле… Я вздрогнул и встал.
– Давай-ка вынесем эту кучу из дома.
Нам понадобился еще час, чтобы загрузить вещи в машину. Наконец, усталые и грязные, мы уселись рядом в фургоне. Мне хотелось предложить ему сходить куда-нибудь поесть и выпить. Вместо этого я протянул ему тридцать фунтов и спросил, куда его подбросить. Он подумал, потом сказал:
– Ты как-то говорил, что у тебя сейчас мало денег.
Я бы тронут.
– Все относительно. Ты более чем заслужил это. К тому же у тебя сейчас нет работы.
– Знаешь, я все равно встретился бы с тобой, даже без этой истории со съемкой. Помнишь, я как-то сказал, что предпочел бы, чтобы ты остался у меня в долгу, а не я у тебя?
– Да. – Я пытался скрыть радостное предчувствие.
– Ты мог бы дать мне кое-что поважнее денег.
– Ну и?
Дерек посмотрел на меня в упор своим чистым и простодушным взглядом веймарской легавой – «серебряного призрака».
– Боже мой, у тебя просто великолепное лицо. – Мои губы дрогнули. Его голос внезапно посерьезнел. – Помнишь, я рассказывал, что мечтаю снимать фильмы ужасов?
– Да?
– Знаешь, кажется, это может сбыться. Думаю, у меня получится. Я отложил немного денег, и теперь у меня есть время. Я сделал много коротких фильмов. Даже выиграл пару конкурсов. У меня действительно получается. Просто нужно время, транспорт и актеры, и мне кажется, я нашел их.
Я улыбнулся, скептично, так, как старый улыбается молодому, но его энтузиазм меня слегка раздразнил.
– Поздравляю.
– Спасибо. Но здесь требуется твое участие.
Я ожидал, что он попросит взять напрокат какой-нибудь антикварный реквизит, попросит офис нашего аукциона для съемки. Что бы там ни было, я уже решил помочь ему.
– Сделаю все, что смогу.
Дерек широко улыбнулся и спросил:
– Какой самый-самый популярный фильм ужасов?
– «Доктор Джекилл и Мистер Хайд»?
– Хорошая версия, но нет. – Он понизил голос и стал похож на булочника на ярмарочной площади, вкрадчиво рекламирующего свою стряпню. – «Носферату»! – Потом, заметив мое замешательство, добавил: – «Дракула». После Белы Лугоши все было скучно и безобидно, все эти байронические аристократы:
