Оставаться живым

Как вдруг потребностью в молчанье
Вы скручены. И жизнь-ловушка

Берет свое. Я - всё, я пас.
Как их-то не сшибает с ног -
Всех этих, встреченных сейчас?
Растерян я и одинок.

* * *

Четыре девочки в соку
Сверкали в сквере голой грудью.
Их наставлять на добрый путь я
Не стал - куда мне, срамнику.

Норвежские, должно быть, штучки -
В Латинском их полно сейчас.
Их груди радовали глаз.
Невдалеке три смирных сучки

Расположились отдыхать.
(Вне течки сукам, мне сдается,
И жить-то нечем - остается
Светло и кротко прозябать.)

Все путем!

Пойти назад? Я что, дурак?
Я в их толпе дошел до точки.
К чему мне столько передряг?
Отлить могу и на песочке.

Я холодок тебе припас,
Мой бедный хрен, на той полянке,
Где полюбуются на нас,
Устав от пьянки, иностранки.

Как нить в игольное ушко,
Вползаю в похоть суицида,
Я всех оттрахаю легко,
Коль поведет меня либидо.

Да я бы отдал черт-те что
Хотя б за ночь совокуплений,
Но радость, как сквозь решето,
Проходит сквозь пустые тени.

Мой бедный, ты всегда со мной,
Там, под одеждой, без опаски,
Как старый пес сторожевой,
Ты просыпаешься от ласки.

Тебя ль не знать моей руке?
Вы с ней уже давно знакомцы,
Она уводит налегке
Меня в последний путь под солнцем.

Покуда пьяного меня
Сметают волны мастурбаций,
Как смерти, жду начала дня
И не могу никак дождаться.

Когда пирует естество,
Когда любви и ласки хочется,
Куда мне преклонить того,
Кто не спасет от одиночества?

* * *

Милое созданье с таким ласковым ртом,
Сидящее напротив меня в метро,
Не смотри столь равнодушной недотрогой.
Разве бывает любви слишком много?

* * *

В городе, среди стен, которые что ни миг
Расписывает беда,
Я навсегда один; город - это рудник:
Я податлив. Копаю. Порода тверда.