Платформа

борьбе со СПИДом. Дружок мой сбавил прыть. Син забеспокоилась, приподнялась на локтях: «Something wrong?»

«Maybe… a condom,» – сказал я нерешительно. «No problem, no con­dom… I'm OK!», – отвечала она весело и, взяв мошонку одной ру­кой, другой стала поглаживать член.

Я откинулся на спину. Она гла­дила все быстрей и быстрей, вызывая новый прилив крови. Существует же, наверное, медицинский осмотр или что-нибудь такое. Как только я окреп, она оседлала меня и разом опустилась. Я обхватил ее за талию с ощущением собственной неуязвимости. Таз ее заколыхался, она понем­ногу распалялась, я развел ноги в стороны, вонзился глубже. Наслажде­ние было острым, пьянящим; дышать я старался медленно, чтобы доль­ше продержаться; на меня снизошло умиротворение. Прижавшись ко мне, она потерлась лобком о лобок, покрикивая от удовольствия; я гла­дил ее по затылку. В минуту оргазма она замерла, испустила продолжи­тельный стон и рухнула мне на грудь. Я чувствовал, как сокращается ее влагалище. Она испытала второй оргазм, глубокий, утробный. Я непро­извольно сжал ее в своих объятиях и разрешился с криком. Минут десять она лежала неподвижно, уткнувшись лицом мне в грудь; потом встала и предложила принять душ. Вытирала она меня очень нежно, промокая по­лотенцем, как младенца. Потом я сел на диван, угостил ее сигаретой. «We have time, – сказала она, – we have a little time». Я узнал, что ей тридцать два года. Работу свою Син не любила, но муж бросил ее с двумя детьми. «Bad man, – сказала она, – Thai men, bad men».

Я спросил, дружит ли она с девушками из заведения. Она отвечала, что не особенно; большин­ство из них слишком юны и безмозглы, тратят все, что зарабатывают, на одежду и духи. Она не такая, она серьезная, деньги откладывает в банк. Через несколько лет она сможет бросить работу и вернуться в свою де­ревню; родители у нее уже немолодые, им нужна помощь.

Уходя, я дал ей две тысячи бат чаевых; это было смешно, потому что непомерно много. Она взяла деньги недоверчиво и несколько раз покло­нилась мне, сложив ладони на уровне груди. «You good man», – сказала она. Затем нацепила мини-юбку и чулки; бар закрывался только через два часа. Проводив меня до двери, она снова благодарно сложила ладони. «Take care, – добавила она, – be happy».

Я вышел на улицу в задумчивом настроении. На другое утро мы отъезжали в восемь, начинался последний этап путешествия. Интересно, как провела свободный день Валери.

11

«Я купила подарки своим, – ответила она. – Здесь есть великолепные ракушки». Лодка скользила по бирюзовой воде вдоль обрывистых изве­стковых берегов, поросших густыми джунглями; именно таким я пред­ставлял себе Остров сокровищ. «Природа, надо все-таки признать…» – сказал я. Валери повернулась ко мне, ожидая продолжения; волосы у нее были забраны в пучок, а выбившиеся прядки колыхались на ветру. «При­рода все-таки…» – я искал, но не находил слов. Должны бы существовать школы беседы, как существуют школы танцев; наверное, я слишком долго занимался бухгалтерией – разучился общаться с людьми. «Вы можете се­бе представить: сегодня тридцать первое декабря», – сказала она спо­койно. Я окинул взглядом безоблачное лазурное небо и бирюзовый оке­ан: нет, я не мог. Человеку, право же, потребовалось незаурядное мужество, чтобы освоить северные широты.

Сон встала и обратилась к группе: «Мы приближаться Кох Пхи-Пхи. Здесь, я говорила, плыть не можно. Вы надевали купальники? Идти но­гами, неглубоко. Идти в воде. Чемоданы нет, чемоданы потом». Мы обо­ гнули мыс и с выключенным мотором вошли в полукруглую бухточку с высокими, поросшими лесом берегами. Прозрачные зеленые волны на­катывали на нереально белый песок. Среди леса, на фоне холмов видне­лись деревянные бунгало на сваях, крытые пальмовыми листьями. Все мы на минуту смолкли. «Земной рай», – проговорила Сильви дрожащим от волнения голосом. Если это и было преувеличением, то незначитель­ным. С той разницей, что она не Ева. Да и я не Адам.

Все члены группы один за другим вставали и перешагивали через борт. Я помог Жозетт вылезти из лодки. Она задрала юбку до талии и тя­жело перевалила через край суденышка, снаружи ее подхватил муж; от восторга она смеялась и даже чихала. Я обернулся; моряк-таец, опер­шись о весло, ждал, пока все покинут лодку. Валери сидела, сложив руки на коленях; она взглянула на меня исподлобья, смущенно улыбнулась и сказала: «Я забыла надеть купальник». Я развел руками, выказывая тем самым свою некомпетентность в данном вопросе, затем глупо добавил: «Я могу выйти».

Она досадливо прикусила губу, поднялась и одним дви­жением сняла брюки, оставшись в тонюсеньких кружевных трусиках, совсем не в духе турпоездки. Из-под них торчали волоски, довольно гус­тые, черные. Отворачиваться я не стал, это было бы глупо, но и не рас­сматривал слишком настойчиво. Я вылез из лодки через левый борт и протянул ей руку; она выпрыгнула вслед за мной. Мы оказались по пояс в воде.

Перед тем как отправиться на пляж, Валери еще раз взглянула на оже­релья из ракушек, купленные для племянниц. Окончив институт, ее брат устроился инженером в «Эльф» и, пройдя специальную подготов­ку, уехал через несколько месяцев в свою первую командировку в Вене­суэлу. Год спустя он там женился. Валери полагала, что до женитьбы большого сексуального опыта он не приобрел; по крайней мере, ни од­ ной девушки он домой не приводил. Типичный случай для студента-технаря; у них, как правило, не остается времени на увеселения и по­дружек. Редкий досуг заполняется невинными интеллектуальными играми или шахматами в Интернете. Впоследствии, когда они получа­ют диплом и работу, на них обрушиваются разом деньги, профессио­нальные обязанности и секс; если при этом они попадают в тропичес­кую страну, мало кто из них может устоять перед тамошними красотками. Бертран женился на девушке смешанных кровей с велико­лепной фигурой; сколько раз на пляже в Сен-Ке-Портриё, когда они вместе гостили у родителей, Валери испытывала приступы страстного желания к своей невестке. А вот представить себе брата, занимающим­ся любовью, ей не удавалось. Между тем у них было двое детей, и они выглядели вполне счастливой парой. Выбрать подарок для Хуаны не составило труда: она любила украшения, и светлые камни прекрасно смотрелись на ее смуглой коже. Бертрану Валери не купила ничего. Ес­ли у мужчины нет пороков, думала она, очень трудно угадать, что до­ставит ему удовольствие.

Я листал попавшийся мне в гостинице журнал 'Phuket Weekly ' и тут уви­дел идущую по пляжу Валери. Чуть дальше группа немцев купалась наги­шом. Поколебавшись минутку, Валери направилась ко мне. Ослепитель­но сверкало солнце; было около полудня. Что ж, мне предстояло сыграть решающую партию. Мимо нас прошествовали Бабетт и Леа, кроме сумо­чек через плечо на них ничего не было. Я и бровью не повел. Валери же, напротив, долго провожала их любопытным и бесцеремонным взглядом. Красоточки расположились поблизости от немцев.

– Пожалуй, пойду, искупаюсь, – сказал я. – Я пойду позднее, – ответила она.

В воду я вошел без малейшего усилия. Она оказалась теплой, про­зрачной, восхитительно спокойной; у самой поверхности плавали мелкие серебристые рыбешки. Дно опускалось полого, в ста метрах от берега я еще мог стоять. Тут я вытащил свой прибор из плавок, за­жмурился и вспомнил, как утром видел Валери в кружевных трусиках, лишь наполовину прикрывавших ее курчавый треугольник. Стрелка прибора резко поползла вверх – уже хорошо; все какая-никакая моти­вация. Ведь надо же стараться жить, вступать в какие-то отношения с людьми; обычно я слишком зажат, это со мной уже давно. Следовало бы, наверное, чем-то занимать себя по вечерам: бадминтон, хоровое пение – мало ли что. Правда, если я и вспоминал каких-нибудь жен­щин, то только тех, с кем спал. Это тоже важно; человек накапливает воспоминания, чтобы умирать было не так одиноко. Нет, у меня все время не те мысли. «Think positive, – в отчаянии