Кузина? Гай? Упс… Этого не может быть… Это неправда! Я так не играю.
Брюнет, появившийся на пороге спальни, судя по всему, и есть тот самый Гай Тоцци, который не так давно во время ограбления почтового экспресса застрелил двоих охранников. А потом благополучно испарился из-под стражи. Ну дела… Так вот почему для «Пари» было выбрано такое нелепое на первый взгляд условие: начальству нужно было установить, не скрывается ли преступник в доме своей родственницы. А поскольку официально прийти с обыском нельзя — учитывая положение Манчини, никто разрешения не даст, — решили провернуть все в виде игры.
Судя по замершему рядом со мной Амано, ему в голову пришли примерно те же мысли. Пришли и остались, потому что мой напарник потянул руку к кобуре… Ой, простите: к тому месту, где обычно висит кобура, но ведь сейчас он изображает из себя врача, а не офицера.
Цепкий взгляд Гая отметил рефлекторное движение подозрительного медработника (черт, да он же видел Амано — пусть мельком, но зато в таком же прикиде!), и мгновение спустя на нас уже смотрело дуло «мармона» армейского образца. Очень неприятная машинка, надо заметить: линия прицеливания длинная, точность попаданий высокая, импульс накрывает участок диаметром не менее дюйма.
— Вы кто такие?
— Мы… — Ну и что сказать? Амано замолкает на полуслове, внимательно следя за твердой рукой Гая.
— Что вы здесь делаете?
— Выигрываем пари, — спешу ответить я.
— Какое еще пари?
— Видите ли, сэр… Мы с ребятами поспорили, что попадем в дом госпожи Манчини… И что-нибудь отсюда унесем. Здесь же столько дорогущих вещичек!
— Воришки… — Гай слегка успокаивается. Значит, мой напарник остался неузнанным… И то радость. — Понятно. И на много поспорили?
— На полторы тысячи кредитов — все наши сбережения.
— Вот как… Боюсь, парни, вы не получите свой выигрыш.
— Почему, сэр?
— Я не могу вас отпустить.
— Но…
— Вы можете проболтаться, что видели меня. А мне это не нужно.
— Сэр, да мы ни в коем разе…
— Сандра, ты разрешишь нам воспользоваться подвалом?
— Гай, не надо… — В золотистых глазах стоят слезы.
— Не волнуйся, я быстро. Шагайте вперед, оборванцы!
Это-то нам и надо. Положим, из меня боец никакой — ни сейчас, ни вообще, а вот Амано — это да! Смена дислокации, прыжок, удар — и они уже катятся по ковру. Один выстрел разбивает китайскую вазу на столике, другой прожигает в балдахине над кроватью приличную дыру. Но все заканчивается тем, чем и должно, — довольным заключением моего напарника:
— Вы арестованы!
Алессандра сидит, положив руки на колени, и даже не пытается вытереть слезы: прозрачные капельки стекают по смуглым щекам и оставляют влажные пятнышки на тонком полотне блузки.
— Донна Манчини, пожалуйста, успокойтесь…
— Я совершенно спокойна, детектив. — Голос звучит холодно. Почти мертво.
— Мне очень жаль, что пришлось задержать вашего брата, но…
— Он преступник? Я знаю.
— Вы сознательно скрывали его от правосудия?
— А если так? — Она переводит взгляд на меня. — Меня вы тоже арестуете?
— Донна…
— Или закроете на мое признание глаза?
— Я…
— А ведь вы мне понравились, детектив. Я думала, что наконец-то встретила хорошего человека. Человека, мысли которого так же чисты, как и его слова.
— Донна…
— А вы… Всего лишь участвовали в пари. Надеюсь, оно того стоит? Оно стоит вашего обмана?
— Я не лгал вам, донна! Вы… прекрасны. Когда я увидел ваше лицо над собой… Я понял, что ждал этой встречи всю свою жизнь.
— И вы опять лжете. — Горькая усмешка. — Оставьте меня, детектив. Мне нужно позвонить адвокату.
— Да, конечно.
— Вы даже хуже, чем Гай. Он никогда мне не лгал. Уходите!
— Да, моя донна.
Поворачиваюсь и покидаю дом Манчини. Навсегда. Но не могу понять, кто именно переступил порог — Морган Кейн или его жалкие останки.
Почему со мной всегда случается то, что нормальным людям не привидится и в самых кошмарных снах? Чем я заслужил талант оказываться ненужным в любое время и в любом месте? Да какой там — ненужным! Скажем прямо: нежелательным. И даже когда всего лишь хочу кому-то помочь или просто сделать приятное… Нет, надо было плюнуть на «Пари» и затолкать ту папку Джея ему же в… Шкаф, а не то, что вы подумали! Затолкать и забыть. Так нет же! Дурак дураком битый вечер сидел над чертежами и моделировал углы столкновения с «борджией». Чтобы не шибко пораниться, конечно. Да, жалею себя любимого, и что? Самое горячее желание доставить напарнику удовольствие не заставит меня жертвовать жизнью. Разве только другого выхода не будет. И с Вандой Полански — нашим семейным врачом, если так можно выразиться — доконсультировался до полного изнеможения. И ее и моего. Спросите, почему не обратился за советом к Амано? Скорее всего, он бы мне не позволил сделать то, что я собирался сделать. И правильно поступил бы. Мне ведь нужно было еще уговорить напарника прибыть «в подходящем виде» на место аварии. То есть он-то до последнего момента не знал, ЗАЧЕМ в доме Манчини может понадобиться доктор.
В общем, все, что мог, рассчитал, упустив только одно. Самое главное. Человеческий фактор. Впрочем, подстелить соломку все равно бы не удалось, поскольку некоторые вещи можно понять, только набив шишки самостоятельно.
Но я же не мог предположить, что ОНА окажется ТАКОЙ! Не мог!
— Фу-у-у! — Амано демонстративно морщится, разгоняя ладонью пары алкоголя. — И сколько же ты выпил, позволь узнать?
— Понятия не имею.
— Ну-ка марш в душ, немедленно!
— Зачем? — Интересуюсь, но довольно вяло.
— У нас есть только два часа! Рейс никто откладывать не будет!
— Какой рейс? Определенно ничего не понимаю.
— На «Золотые пески»!
— Зачем?
— Отдыхать!
— А я-то здесь при чем? Я же сказал: можешь взять мой билет и…
— Я бы так и поступил, но моя совесть велела мне взять за шкирку тебя и препроводить в более веселое место, чем эти руины!
— Ты хочешь сказать…
— Тебе нужно развеяться, олух! И чем быстрее, тем лучше! Учти, если не пойдешь в душ сам, я тебя туда отволоку и буду мыть твою тушку лично! Прямо в твоем же присутствии!
