мое призвание…
В общем, кар встал почти на бок, закладывая финальный вираж и засыпая снегом две человеческие фигуры, да засыпая так основательно, что, когда я покинул кабину, передо мной предстали два сугробика. Впрочем, один из них быстро оказался госпожой Сэна, а второй — мужчиной лет сорока с небольшим, смуглым и чернявым, со стройной, подтянутой фигурой. Кажется, где-то я это лицо видел мельком. А, какая разница!
— Ты что творишь?! — взвилась Тамико.
— Нечто куда менее предосудительное, чем ваш брат!
— При чем здесь Амано?
— Вот и я себе говорю: при чем? При всем! Он лезет во все дырки — в самом прямом смысле, между прочим! Он рушит мою личную жизнь — с завидной регулярностью! Он…
— Молодой человек, разговаривать таким тоном с дамой… — Спутник Тами пытается охладить мой пыл, но не тут-то было:
— Вы очень верно заметили, мистер: я разговариваю с дамой, а не с вами! С вами я разговаривать не собираюсь!
— Морган! — шипит Тамико. — Ты хоть знаешь, кто это?
— Не знаю и знать не хочу! И вашего брата я тоже знать не хочу! Так ему и передайте: пусть даже не пробует показаться мне на глаза, потому что… Никаких рабочих отношений между нами больше не будет! Ни-ка-ких! Пусть ищет себе напарника где угодно, но в моем лице он его больше не найдет!
— Морган… — Шипение становится угрожающим.
— Я тридцать лет Морган, и что с того?
— Молодой человек…
— Я же сказал, дядя, с вами я не разговариваю!
— Молодой человек…
— Морган, это же начальник вашего Управления! — наконец-то сообщает Тамико.
М-да? Кажется, точно он. Малек Нахор, собственной персоной. Мне бы успокоиться, но понесло меня, бедного:
— И что же он здесь забыл? А, вы составляете протекцию брату? Какая забота! Мне бы такую сестренку…
— Морган!
— Молодой человек, насколько я понял, вы работаете в Управлении, да? Так вот, спешу вам сообщить радостную новость первым: вы уволены. Нет, вы разжалованы и уволены!
Ну и чего ты от меня ждешь, дядя? Горючих слез? Как бы не так!
Хватаю его руку и начинаю остервенело трясти:
— Вы даже не представляете, как меня порадовали! Это же лучший подарок из тех, что я получал на Новый год! Огромное вам человеческое спасибо!
Адмирал Нахор вырывает свою помятую конечность из моих пальцев и встревоженно осведомляется у Тамико:
— А с ним все в порядке? В смысле психики?
— Не было бы в порядке, я бы не работал там, где вы. А впрочем, я ведь там уже не работаю? Счастливо оставаться! Всем спасибо, все свободны!
Кажется, я молол еще какую-то чушь, но потом набежали охранники господина адмирала, и всем стало не до меня: можно было спокойно отправиться домой и соснуть пару часиков. Мне удалось это сделать, но засыпал я тяжело, потому что в мозгу крутились две мысли: как меня будет убивать Барбара (картины представлялись исключительно мрачные) и как я буду извиняться за свое… в общем, за все хорошее.
Кто-то тормошил меня за плечо. Открывать глаза не хотелось, но этот «кто-то» был настойчив и нежен. Наверное, так могла бы меня будить мама, но я совсем ее не помню.
— Мо, проснись, пожалуйста!
— А?
Разлепляю ресницы. Надо мной склонилась Элль. Симпатичная, как всегда, правда, в этот раз еще и очень красиво одетая — почти как на прием к Первому Консулу.
— Ты в состоянии общаться?
— Ну… более-менее.
— Часом, не пил? — Подозрительный взгляд.
— Нет, просто устал. Столько всего навалилось… Знаешь, мне работу придется искать.
— Почему?
— А я с прежней уволился. Не слышала, дворники в этом квартале не требуются?
— Нет, но я поспрашиваю, если хочешь, — пообещала девушка. — А пока… Хочу познакомить тебя с моим отцом.
— Это еще зачем?
— Благодаря тебе мы с ним помирились! — улыбнулась Элль. — И он воспылал желанием увидеть человека, который смог убедить такую упрямицу, как я! Поговоришь с ним?
— Ну, если ты настаиваешь…
— Я тоже настаиваю, — раздался с порога голос, который я уже имел удовольствие сегодня слышать.
О черт! Ну, кто бы мог подумать, что моя соседка по квартире — дочь адмирала Нахора. Он тоже, кстати, не мог и предположить, чье заспанное лицо увидит: по крайней мере, глаза — такие же карие, как у дочери, — несколько расширились. Правда, потом адмирал усмехнулся и предложил Элль:
— Завари кофе, милая, а мы поговорим. По-мужски.
Дочь послушно выскользнула за дверь, а я поспешно принял вертикальное положение. Ну не по стойке «смирно», но очень близко к тому.
— Итак, — адмирал подошел ко мне вплотную, — вы и есть тот самый Мо, который так хорошо умеет убеждать юных, капризных красавиц?
— Да… сэр.
— Признаться, удивлен. Я ожидал увидеть нечто более впечатляющее.
Молчу. А что можно на это сказать? Адмирал продолжает веселиться:
— Впрочем, молодой человек, днем вы тоже были… убедительны. Особенно в паре со снегом, которым нас засыпали.
— Сэр, я должен извиниться, но…
— Полагаю, были причины, которые вы сочли вескими, верно? Как я понял из показаний свидетелей и участников, ваш напарник увел у вас девушку, и вы… расстроились. Так обстояли дела?
— Примерно, сэр.
— Я что-то упустил? Или в чем-то ошибся?
— Нет, сэр… то есть да…
— Не мямлите, молодой человек! Раз уж способны на жесткое и уверенное поведение, извольте с вышестоящим начальством вести себя пристойно!
— Позвольте напомнить, сэр… Я уже не являюсь вашим подчиненным. С полудня, если не ошибаюсь, — окончание реплики прозвучало уже совсем твердо.
— Полагаю, вас это устраивает?
— Вполне, сэр.
— А меня, признаться, не очень.
— Не понял. Сэр?
— Я подумал и решил, что вас следовало бы не наказывать, а наградить.
— За что? — Ну вот, теперь я уж точно ничего не понимаю.
— За то, что вы предотвратили покушение на высокопоставленного чиновника Федерации. На меня то есть.
— Покушение?
