смутилась от его восхищенного внимания, а ответила таким же дерзким, оценивающим осмотром. Ее пухлые губки, манящие как клубника со сливками, улыбались, а горящий взгляд темных глаз целенаправленно двигался вверх вдоль внутреннего шва грубых хлопчатобумажных брюк Долтона от манжеты до гульфика. Это было не то внимание, которое мог игнорировать мужчина, даже если оценивающая его женщина едва ли была женщиной — вероятно, ей было не больше семнадцати лет.
— Мистер Макензи, моя дочь Кэтлин. Она тешится заблуждением, что управляет этим хозяйством. — И Джемисон с любовью улыбнулся, подтверждая, что это правда.
— Придет день, когда так и будет, папа. И вы воспитывали меня так, чтобы у меня голова была больше занята серьезными делами, а не легкомысленными женскими пустяками. — Ни на мгновение не отрывая взгляда от Долтона, она вошла в комнату; ее бедра раскачивались, как вывеска на сильном ветру, а ее улыбка становилась все более хищной.
— Мадам, — улыбнулся ей в ответ Долтон, — умная, честолюбивая женщина с вашей внешностью не нуждается в том, чтобы прибегать к чему-то еще.
— О, благодарю вас за порцию банальности, мистер Макензи. Если бы я была женщиной, которая поддается на сладкие разговоры, я определенно была бы у ваших ног.
— Думаю, вы женщина, которая привыкла к совершенно противоположному, — усмехнулся он.
— А по тому, что я слышу, я могу сказать, что вы мужчина, который привык все делать по-своему. — Она встала рядом с отцом, взглядом дав понять, что по достоинству оценила его ответ. — И так во всем?
o Во всем, что того стоит, мадам. Она на мгновение задумалась, надув вполне созревшие а потом заметила:
o У вас что-то случилось с бровями, мистер Макензи. Неосторожность во время курения?
— Я никогда не бываю неосторожным, мисс Джемисон. Просто несчастный случай.
— А где ваши знаменитые пистолеты с костяными ручками? Еще один несчастный случай?
Джемисону становилось все больше не по себе от их двусмысленной перепалки, и он решил, что настало время вмешаться.
— Кэтлин, у нас с мистером Макензи есть дела, и, я полагаю, у тебя тоже найдется чем заняться.
— Зачем мне нужно знать, как спрягаются латинские глаголы? — недовольно скривилась Кэтлин. — Я принесу больше пользы вам, если буду изучать рыночные цены в Чикаго.
— О рыночных ценах я позабочусь сам, а ты позаботься о своем образовании. Придется приложить самые серьезные усилия, чтобы соединить вместе одно и другое. Тебе нужен ум, чтобы жить с такой красотой. А теперь больше никаких споров в присутствии нашего гостя.
— Мистер Макензи не гость, папа. К тому же, я уверена, он не пользуется латынью.
— «Animis opibusque parati. Audentes fortuna juvat».
— »Будьте готовы телом и духом. Фортуна благосклонна сильным», — медленно перевела она, в изумлении глядя на наемника, и улыбнулась обворожительной улыбкой. — Хороший ход, сэр. Вы и в самом деле сюрприз. Возможно, Вы сможете помочь мне в занятиях.
— Мистер Макензи здесь не для того, чтобы работать учителем, — перебил ее отец, отвергая такую идею. — Его время будет занято другими делами, и теперь, если не возражаешь, дорогая, мы займемся ими.
Надменно тряхнув огненной гривой, Кэтлин вышла из комнаты, задержавшись на пороге, чтобы бросить на Долтона выразительный взгляд, который ему не стоило труда расшифровать — он понимал красивых женщин. Они не составляли для него ни тайны, ни проблемы в отличие от знакомой ему владелицы путевой станции, о которой он мог бы думать, но старался не делать этого. Джуд нельзя было сравнивать с этой дочерью хозяина ранчо. Мужчины переступили бы через Джуд с ее серьезными манерами и менее чем эффектной внешностью, чтобы быть рядом с великолепным созданием вроде Кэтлин. А разве сам он был другим? Мужчину привлекает женщина, уверенная в своей женственности, которая станет в его руках завидным трофеем. Кэтлин Джемисон была именно такой женщиной, и добивалась всего, чего хотела. А тем, что она хотела, по крайней мере на данный момент, был новый наемник ее отца. Так зачем ему сопротивляться?
Когда она ушла, Джемисон недовольно вздохнул, оторвав Долтона от чисто мужских раздумий.
— Не обращайте внимания на Кэтлин. Я постоянно позволяю ей слишком много свободы для ребенка ее возраста.
Долтон мог бы возразить против употребленного им слова «ребенок»: ни в ее внешности, ни в манере поведения не было абсолютно ничего детского. Но он промолчал, ибо кто он такой, чтобы открывать любящие отцовские глаза?
— Если не возражаете, мистер Макензи, давайте вернемся к делам. Теперь, когда вы здесь, я не хочу тянуть время, чтобы об этом узнали животноводы из долины.
Вместо того чтобы отправиться к себе в комнату, где надоедливый наставник снова собирался мучить ее спряжениями, Кэтлин вышла на крыльцо сделать глубокий очистительный вдох. Делая выдох, она вспомнила Макензи, и легкая улыбка заиграла на ее губах. Помимо того, что он был дьявольски привлекателен, он умел этим пользоваться. Кэтлин ждала сложная задача, но она чувствовала, что созрела для ее решения. В свои восемнадцать лет Кэтлин могла быть просто скромной и послушной, но у нее не было намерения покорно подчиняться диктату своего отца. Если бы не ее настойчивость, он не поехал бы в Дедвуд, чтобы нанять Макензи. Он, кажется, думал, что проблема паразитов, кишащих на их земле, решится сама собой, но он ошибался. И кроме того, он был слишком мягким и никогда не отдал бы приказа своим людям скакать под покровом темноты, чтобы кого-либо запугать. Да, настанет день, когда она будет править этим королевством трав, и будь она проклята, если из-за отцовской нерешительности потеряет хотя бы один акр.
— Мисс Джемисон?
Кэтлин с едва сдерживаемой досадой взглянула туда, где, комкая в руках шляпу, стоял Монти, их долговязый охранник. Он, как всегда в ее присутствии, нервничал и потел от вожделения. Несмотря на личное отвращение к нему, она полностью использовала его жгучие желания, но таким образом, чтобы всегда можно было пресечь их.
— Да, Монти? В чем дело?
Он поежился в нежданном луче ее улыбки, чуть не забыв, что собирался сказать.
— Э-этот парень… с вашим отцом…
— Вы имеете в виду мистера Макензи?
— Да, Макензи. Я видел его раньше, мисс Джемисон.
— Вот как? Переходите к делу, если вам есть что сказать. — Она начинала терять терпение с этим тугодумом.
— Понимаете, я видел его на станции «Эймос» в ту ночь.
— Что вы подразумеваете под «той ночью»? — Ее внимание заострилось до остроты бритвенного лезвия.
— Когда мы отправились проведать мисс Эймос.
— Он был там?
— Д-да. Он был в доме, а потом вышел с винтовкой и прогнал нас.
— Он? — Кэтлин в задумчивости наполовину опустила веки, скрыв блеск глаз.
— Д-да. Думаю, вам лучше знать это и то, что сегодня утром он приехал на одной из лошадей Эймосов, самоуверенный донельзя.
— Спасибо, Монти. Это любопытные новости. — Она, облизнула губы, размышляя, что бы это могло означать, и уже забыв об охраннике, который с восторженной преданностью смотрел на нее. — Будет очень интересно услышать, как это объяснит мистер Макензи.
Приняв обжигающе горячую ванну, побрившись и сменив одежду, Долтон выкроил время обдумать свою судьбу, прежде чем спуститься к обеду и встретиться с Джемисонами.
Его комната была полна изнеживающей роскоши, начиная от гигантских размеров кровати под полуопущенным балдахином и огромного шкафа, уже заполненного его вещами, и до ценных произведений искусства, развешанных по стенам. В этой оклеенной обоями и отделанной панелями комнате могла легко разместиться большая часть мебели дома Эймосов. Здесь никто не спал на комковатом матраце, брошенном
