Нацепив на физиономию циничную улыбку матерого политикана, Кох направился к стенному сейфу, спрятанному под фотографией, набрал код и распахнул тяжелую стальную дверь. Отступив назад, он дал возможность Джону увидеть аккуратно сложенные внушительные пачки денег.
— Я предложил Майку не менее четверти миллиона долларов. Ради тебя я удваиваю сумму.
— Ты, говоришь, предложил? Значит, он дал тебе от ворот поворот?
— Ну да, старый идиот. Прочитал мне целую душеспасительную лекцию, будь она проклята, словно я несмышленое дитя. Все твердил: дает мне неделю сроку, чтобы я сообщил о поврежденном резервуаре в управление по экологическому надзору. Иначе, мол, он сделает это за меня.
— И тогда ты убил его.
— Нет, он умер на пожаре в здании оперного театра до того, как истекла неделя.
Стэнли подозрительно покосился на грузного, злобно ухмылявшегося Леона.
— Очень и очень жаль. Я все делал, чтобы мирно договориться с Майком. Как-то даже подстерегал его Ночью по дороге домой словно перепившийся юнец. Понимаете, таким…
— Леон, — прервал его почти ласково Кох, — шеф Стэнли сам прекрасно знает, как перепиваются юнцы. Верно ведь, Джон?
Джон спокойно слушал разглагольствования Коха.
— Я знаю и о том, как расплачиваются, Грант. Как у нас говорят: да, она сука, но ты должен удостовериться в этом сам.
Кох растерялся: у него не было надежного алиби.
— Послушай, Джон, я сомневаюсь, что правда на твоей стороне. Но подумай, что произойдет с Грэнтли, если эти фанатики из управления по экологии заставят нас вскапывать улицы и проверять все подземное хозяйство. Многие достойные люди потеряют огромные доходы и разорятся.
Джон не сомневался, что именно так и будет. Разумеется, и Майк думал об этом же. Возможно, он колебался, брать ли на себя такую ответственность.
— Судьям достаточно будет взгляда на этот королевский банк, чтобы взыскать штраф, который покроет все затраты. Тому же, кто отбывает в государственной тюрьме в Пендлтоне десять или двенадцать лет, не нужно особенно много денег на карманные расходы. Лишь на сигареты да на кока-колу.
Темно-красные пятна поползли по чисто выбритому подбородку Коха.
— Бери деньги, Стэнли. Или — обещаю тебе — горько пожалеешь, что не взял.
Кивнув обоим, Джон направился к двери.
— Стэнли!
— Ты что-нибудь забыл, Кох? — Джон повернул голову.
— У меня бригада собрана, чтобы на следующей неделе начать работы у Бетси. Я бы очень не хотел, чтобы один из ее малышей был случайно ранен упавшим бревном или даже… убит.
Джон долго не мог забыть пять молниеносных шагов, которыми он пересек огромный плюшевый ковер, и звериный страх, вспыхнувший в бегающих глазах Коха. В памяти осталась только холодная как лед ненависть, ударившая в голову и придавшая силы. Он рванул за ворот щегольской рубашки Коха.
— Даже не смей думать об этом, мерзавец. Или, клянусь могилой Патрика, я лично сожгу тебя живьем.
Это было сказано уверенным бесстрастным тоном.
— Не пугай меня.
— Я никогда напрасно не пугаю, Кох. Другим порядочным людям в городе тоже известна тайна бракованного резервуара.
Кох прошипел сквозь зубы проклятие, но Джон уже направился к выходу.
Дом казался еще пустынней — словно покинутый после смертоносного шторма корабль. Джон обдумывал следующие действия, пока шел через вестибюль. Прежде всего надо найти Тома Биллингса. Затем, если тот не захочет принимать срочные меры, придется самому звонить в управление по экологии.
Все еще погруженный в свои мысли, он вышел из здания и оказался в двух шагах от своей машины, когда заметил старого Шона и Бетси, запрягавших симпатичную палево-чалую кобылу в видавшую виды шепардовскую коляску, предназначавшуюся раньше для бегов. Боже, как мальчишка-Джон ненавидел этот древний тарантас, который должен был красить в наказание за свои прегрешения! Жаль только, что не всегда удавалось так легко искупать ошибки, как в отроческие годы, подумал он, устремляясь к Бетси.
Близнецы своим сверхчувствительным радаром обнаружили его первыми. Между ними оставалось еще добрых десять ярдов, когда они понеслись к нему наперегонки. Их длинные юбки, какие дети переселенцев носили в прериях, развевались и били по щиколоткам. Улыбки сверкали так, что могли бы осветить танцевальный зал.
— Смотри, Джон, у нас чепцы!
— Да, как в старые времена. Такие носила наша прапрапрапрабабушка, — заметила пунктуальная Мэри.
— Ты упустила еще одно 'пра'.
— Нет, не забыла!
— Нет, забыла!
— Вы в них выглядите очаровательно, — вмешался Джон, содрогнувшись от печальной мысли: ему не быть больше свидетелем таких милых споров.
Чепцы были сшиты из белых и голубых атласных лент. Но они разные, спешила пояснить Анжелика.
— Видишь, на моем фиалки, а у Мэри — хвастливые распустившиеся розы. Мне фиалки нравятся больше, а тебе?
Под перекрестным огнем щебета близнецов Джону внезапно показалось, что отвратительная сцена в офисе Коха ему просто померещилась. Но в крови все еще кипело холодное бешенство, и удары пульса тяжело отзывались в голове.
— Сказать по правде, мне нравятся оба чепчика, — ласково сказал Джон, боясь обидеть малышек.
В тот же миг повеяло ароматом сирени, и он встретил грустный взгляд голубых глаз Бетси.
Старомодный костюм с корсетом для верховых прогулок превратил ее талию в тростинку. Длинная юбка скрывала ноги. По мнению Джона, этот наряд придал Бетси еще большую утонченность и загадочность.
— Ты должен выбирать — это правило, — настойчиво заявила Анжелика.
— Ах, правило?
С торжественным видом он перевел взгляд на фантастическое сооружение из бархата, страусовых перьев и цветов, украшавшее старинную прическу Бетси.
— Ну тогда я скажу, что мне больше всего нравится головной убор вашей мамы.
Девочки дружно выразили свое разочарование, а Джон и Бетси обменялись долгим многозначительным взглядом.
— Доброе утро, — спохватился он.
— Доброе утро, — ответила она, едва шевельнув губами, и Джон заметил в уголках рта след усиленно сдерживаемой душевной муки. — Похоже, выдался хороший денек для парада.
— Да, чересчур хороший. Я надеялся на дождь.
— Но тогда бы парад отменили.
— В этом-то и весь смысл.
Нельзя было не заметить, как измучен и устал Джон. И в глазах снова та же пустота, отрешенность, как на поминках Майка. Но ведь и у себя она обнаружила в последние недели темные круги под глазами.
— Я слышала, на тебя посыпались жалобы за твое решение отменить фейерверк в четверг.
— Ничего, я выдержу.
Любому со стороны показалось бы, что двое старых друзей беспечно болтают среди веселящейся толпы. Но каждый ошибся бы, подумала Бетси, снимая ниточку с рукава Джона и улыбаясь.
— Конечно, я уверена в тебе.
