последнюю фразу буквально выкрикнул.
На что кадавр выдал с той же жалобной интонацией:
– Не надо! Больно! Жить хочу! Не надо! – И зарычал.
Полосатое тело взвилось в воздух.
Ашот откинулся вбок, в падении нажав на спуск – пули ударили в оскаленную пасть, впились в грудь тигрочеловека, пробили людской его череп… Когти мазнули пустоту в сантиметре от кудрявой головы толстяка, а в следующий миг автоматы «варягов» исторгли из себя смертельный металл. На кафель рухнула уже мертвая туша.
Ашот поднялся с пола. На лице его играла одновременно счастливая и немного испуганная улыбка. Он вытер лоб тыльной стороной ладони.
– Нормалёк, уделали гада. Думал, хана мне… Чего кислые такие?! Хуже, братва, уже не будет!
Он ошибся.
Отражаясь от стен, коридор заполнил многоголосый рев.
Монстры Стерха проснулись.
Самара взглянул на потолок, на черные шляпки микрофонов, натыканные в прессованный пенопласт. Шуметь-то нельзя было, а тут из-за тигрочеловека предельно допустимый уровень в разы перекрылся грохотом выстрелов. Как раз сейчас консерваторы небось выталкивают из своих утроб тварей, порожденных безумной фантазией Афанасия Стерха. Так чего ж тогда «варяги» стоя?т?! Валить отсюда надо! И поживее!
И они побежали.
Самара и Ашот подхватили рядового Петрова, который пришел в себя, но самостоятельно передвигался пока что не лучше новорожденного. Его потащили по кафелю, ведущему неизвестно куда. Гурбан бежал в авангарде, с автоматом у плеча. Лампы перед ним зажигались одна за другой, освещая коридор, которому, казалось, нет конца и края. Мариша прикрывала Сташева-старшего, а младший пятился за ними. И все они ожидали в любой момент атаки жутких монстров, разбуженных пальбой по тигрочеловеку. Вой, рев, скрежет когтей – все это сливалось в один кошмарный звук, который нарастал, приближался.
Они уже дважды свернули. И там, где бежали сейчас, не было дверей, помеченных знаками биологической опасности. Никаких вообще дверей не было. Голые ровные стены, спрятаться негде.
– Я прикрою! – крикнул Дан, заняв оборону возле очередного поворота.
Умирать не хотелось. Так не хотелось, что хоть плачь. Но когда условия конкретные – либо ты один, либо все погибнут, – вариантов быть не может.
– Сам дотащишь? – спросил Самара у Ашота, тот кивнул и, перехватив Петрова поудобней, остался без помощи полковника. – Дан, мы вместе!
«Варяг» на миг прищурился, будто прикидывая, не шутит ли полковник, потом кивнул.
Гурбан даже не остановился. Рядовой Петров попытался притормозить, но Ашот рявкнул, чтобы двигал дальше, не то ноги ему оторвет по самую задницу. Мариша схватила профессора, который порывался вернуться, и потащила за собой. Тот все же справился с девчонкой и рванул обратно, к сыну.
– Уходи, батя! Я догоню! – пообещал Данила.
Неужели сам верит в это? Или ложь во спасение?
Как же, догонит. Два раза. Самара хмыкнул, проверил автомат.
– Уходи! Прошу!
Профессор медленно кивнул, показывая, что уважает выбор сына. Не принимает душой, отвергает разумом, но уважает.
«Варяги» двинули дальше. Причем рядовой Петров уже сам потопал. Вскоре между Самарой с Данилой и товарищами по оружию образовался существенный промежуток темного пространства, где погасли лампы. И промежуток этот все увеличивался и увеличивался…
Яростный рык заставил Самару вздрогнуть. У мальца тоже личико побледнело. Полковник осторожно выглянул за угол и, увидев самое мерзкое существо в своей жизни, едва не уронил автомат. На него, опередив остальных кадавров, несся здоровенный зубр, чью голову дополняла человечья башка, приспособленная между рогами. Сами же рога были удлинены стальными насадками – метровыми, если не длиннее, ножами. Совладав с дрожью пальцев, Самара и Данила открыли огонь по кадавру. Первые же пули разворотили человеческий череп и пробили лобную кость зубра – тот на всем скаку рухнул, перевернулся дважды и затих, частично перегородив собой коридор. Следующей под прицельный огонь попала лошадь, вроде той, которую оседлал Петров. Эта тварь оказалась более живучей, чем зубр, но все же не вечной. Далее – медведь с головой человека. Целая волчья стая. А потом пошли люди, у которых вместо верхних и нижних конечностей были звериные. И людей этих было много. Они падали под огнем двух автоматов, но сзади напирали следующие…
Самара и Дан стреляли, пока не закончились патроны.
А потом они побежали так быстро, как никогда в жизни не бегали.
Самара слышал топот за собой, совсем рядом, но не оборачивался. Автомат не выбросил – вдруг пригодится. Надеялся, что до рукопашной не дойдет, но все-таки. Впереди ждала непроглядная мгла, но вот вспыхнул свет в конце коридора – там «варяги», там! Самара мчался так, что, если б были крылья, взлетел бы… Данила не отставал. Должно быть, шестое чувство заставило Самару толкнуть пацана в спину, а самому пригнуться. Когти летающей твари лишь оцарапали затылок Самары, когда та атаковала его с воздуха. Развернувшись над чуть не упавшим Данилой, орел, на голове которого устроились два слизня сразу, выставил перед собой растопыренные когти и вновь попытался впиться в полковника. Вот тут-то и пригодился автомат. Размахнувшись им, как дубиной, Самара сшиб орла на пол, пары ударов прикладом хватило, чтобы навечно успокоить птаху. Крохотная победа приободрила не только его, но и Дана. А потом они дружно обернулись – и тут же задали стрекоча. Заминка на пару секунд едва не стала для них роковой. Монстры Стерха подобрались слишком близко.
Сердце выскакивало из груди вместе с хриплым дыханием. Кислорода не хватало. От усилий вот-вот сведет мышцы на ногах, а то и вовсе порвутся сухожилия и Самара рухнет, как тот подстреленный зубр. Он увидел: профессор и «варяги» зашли в большой грузовой лифт, освещенный изнутри, и сразу же погасли все лампы в коридоре у лифта. Вот, значит, каким образом Стерх спускается сюда, в подземелье. Они таки нашли путь к безумному ученому!..
Створки лифта начали медленно съезжаться.
Между лопаток, зацепив ткань, мазнула чья-то когтистая лапа. Самара дернулся, куртка на спине порвалась.
– Сынок, быстрей! – услышал он крик Сташева-старшего.
– Даня, любимый!
– Брат, давай!
Сынок, любимый, брат… Самара знал, что они не успеют, что монстры настигнут их раньше, чем они добегут до лифта. Что ж, пусть мальчишка живет.
Самара остановился. И развернулся навстречу врагу.
Секунду-другую для пацана Сташева он отвоюет. Секунда – это целая жизнь.
Глава 15
Революция
Данила буквально протиснулся в щель, а в следующий миг створки сомкнулись.
– А полковник… – начал было он и осекся.
Какое-то мгновение лифт будто размышлял, стоит ли ему вообще подниматься. Этого мгновения хватило, чтобы авангард монстров достиг подъемника, снаружи яростно забарабанили, требуя впустить. Дана передернуло – он представил себе зубра, который пробивает стальными насадками рогов створки, пронзив заодно Маришу – та стояла слишком близко к выходу. Дан притянул девушку к себе.
И тут в кабине погас свет. Завибрировав, лифт медленно пополз вверх. Все затаили дыхание, слушая натужный стон тросов, уставших таскать тяжести. Казалось, поднимались они целую вечность. Или даже две вечности.
Но все же настал миг, когда лифт остановился. Что-то грюкнуло, заскрипело, и всяческое движение прекратилось. Секунду, две, три ничего не происходило.
– Ну и?! – не выдержал Ашот.
