Колымские тетради

Пускает в оборот,
В народ перегоняя.

То их куда-то вдаль
Забрасывает сразу,
То звякнет, точно сталь,
Подчеркивая фразу.

Что было невпопад
Иль слишком откровенно,
Отброшено назад,
Рассеяно мгновенно.

Вокруг гудит оркестр
Из лиственниц латунных,
Натянутых окрест,
Как арфовые струны.

И ветер — вот арфист,
Артист в таком же роде,
Что вяжет вой и свист
В мелодию погоды.

Поет седой Гомер,
Мороз дерет по коже.
Частушечный размер
Гекзаметра построже.

Метелица метет
В слепом остервененье.
Седой певец поет
О гневе и терпенье.

О том, что смерть и лед
Над песнями не властны.
Седой певец поет,
И песнь его — прекрасна.

Опять заноют руки

Опять заноют руки
От первого движения,
Опять встаю на муки,
На новое сраженье.

Представлю на мгновенье
Все будущие сутки,
Неискренние мненья,
Божбу и прибаутки.

Глаза закрою в страхе
И в сон себя запрячу,
И ворот у рубахи
Раскрою и заплачу,

Чтобы рассвет немилый
Встречать без осужденья,
Как много нужно силы
При каждом пробужденье.

Ведь мы не просто дети[62]

Ведь мы не просто дети
Земли,
Тогда бы жить на свете
Мы не могли.

В родстве с любым и небо
И облака,
А го укрылась где бы
Тоска?

И в горле песни птичьей
Подчас тона,
И кажется сугубо личной