Когда-то пленен я был сразуСредь выдумок, бредней и вракТрагическим гордым рассказомО рыцарской смерти в горах.И звуки Роландова рогаВ недетской, ночной тишинеСквозь лес показали дорогуИ Карлу, и, может быть, мне.Пришел я в ущелья такие,Круты, и скользки, и узки,Где молча погибли лихиеРыцарские полки.Я видел разбитый не в битве,О камень разломанный меч —Свидетель забытых событий,Что вызвались горы стеречь.И эти стальные осколкиГлаза мне слепили не раз,В горах не тускнеет нисколькоО горьком бессилье рассказ.И рог поднимал я Роландов,Изъеденный ржавчиной рог.Но темы той грозной балладыЯ в рог повторить не мог.Не то я трубить не умею,Не то в своей робкой тоскеЗапеть эту песню не смеюС заржавленным рогом в руке.
Шагай, веселый нищий
Шагай, веселый нищий,Природный пешеход,С кладбища на кладбищеВперед. Всегда вперед!
Рыцарская баллада
Изрыт копытами песок,Звенит забрал оправа,И слабых защищает БогПо рыцарскому праву.А на балконе ты стоишь,Девчонка в платье белом,Лениво в сторону глядишь,Как будто нет и делаДо свежей крови на песке,До человечьих стонов.И шарф, висящий на руке,Спускается с балкона.Разрублен мой толедский шлем,Мое лицо открыто.И, залит кровью, слеп и нем,Валюсь я под копыта.И давит грудь мое копье,Проламывая латы.И вижу я лицо твое,Лицо жены солдата.Как черный ястреб на снегу,Нахмуренные бровиИ синеву безмолвных губ,Закушенных до крови.