Колымские тетради

Среди морозной, жгучей мглы,

Где люди, стиснутые льдами,
В осатанелом вое вьюг
Окоченевшими руками
Хватались за Полярный круг.

И где подобные миражи
Не сказка и не болтовня,
Подчас ясней бывали даже
Видений яви, света, дня.

Где руки — мне, прощаясь, жали
Мои умершие друзья,
Где кровью налиты скрижали
Старинной книги бытия.

И где текли мужские слезы,
Мутны, покорны и тихи,
Где из кусков житейской прозы
Сложил я первые стихи.

Вернись на этот детский плач

Вернись на этот детский плач,
Звенящий воем вьюг,
Мой исповедник, мой палач,
Мой задушевный друг.

Пусть все надежды, все тщеты,
Скользящие с пера,
Ночное счастье — только ты
До раннего утра.

Прости мне бедность языка,
Бессилие мое,
И пребывай со мной, пока
Я доскажу свое

Ты смутишься, ты заплачешь

Ты смутишься, ты заплачешь,
Ты загрезишь наяву.
Ты души уже не спрячешь
По-июльскому — в траву.

И листы свои капуста
Крепко сжала в кулаки,
И в лесу светло и пусто,
И деревья — высоки.

Раскрасневшаяся осень
Цепенеет на бегу,
Поскользнувшись на откосе
В свежевыпавшем снегу.

Упоительное бегство

Упоительное бегство
Прямо с поезда — и в лес,
Повторять лесные тексты
Ускользающих чудес.

То, на что способны астры,
Пробужденные от сна,
То, что лилий алебастру
Сообщает тишина.

То, что каждое мгновенье
Изменяет вид и цвет.
Для его изображенья