изуродованном теле, оно могло бы показаться смешным.
Я снял с пояса свой складной швейцарский нож — в следующий раз, когда Лиора или Биньямин будут насмехаться надо мной, я смогу наконец сказать, что нашел должное применение этому бесполезному предмету, — и срезал концы крыльев и хвост. Быстрым движением от груди до низа вскрыл его и развернул обе половины в стороны. Вытащил внутренности: зоб, желудок, кишки, воздушные мешки, большое сердце, внушительные легкие, — собрал в горсть и тоже швырнул их подальше.
Потом вышел во двор, включил лампочку меж рожковыми деревьями, собрал несколько сухих веток и щепок и разжег костер. Через полчаса у меня уже была вполне приличная кучка шипящих головешек. Я испек на них голубиную тушку и съел. Сильный, приятный вкус крови наполнил мой рот. Его ли то кровь, или я просто порезал рот острыми осколками костей?
Я разделся, зажег поминальную свечу моей юбимой, встал под душ, который она мне построила. Сполоснул руки от крови, смыл с тела всё остальное и, когда уже закрутил кран и стоял голый, давая воде скапать с себя, вдруг услышал слабое, тоже как будто капающее курлыканье. Я поднял взгляд в темноту, но ничего не увидел. Журавли не всегда пролетают над этими местами, и курлыканье, как и шум крыльев, могло послышаться не только с высоты небес — из моих собственных пропастей тоже.
Глава двадцать пятая
Техник электрической компании установил нам новый счетчик. Техник районного совета установил новый водяной счетчик. Техник из газовой компании установил баллоны и подвел к ним трубы. Техник из телефонной компании сделал проводку для телефона. Дом, этот голем, тело которого — сплошь кирпич и цемент, песок и щебень, почуял потоки в своих сосудах и ожил. Его мышцы напряглись. Его окна открывались и закрывались, вглядываясь в свет и тьму, в просторы и дали. Балки поддерживали, стены разделяли, двери распахивались и закрывались. Тирца завершила свою работу.
Люди ушли. Новый телефон вдруг зазвонил. Слегка удивляясь, я поднял трубку и услышал ее смех:
— Это я, юбимый, твой подрядчик-женщина. Я здесь, возле рожков во дворе, просто хотела обновить новую линию.
Спустился вечер. Мы поели, приняли душ и вошли в дом. Тирца сказала:
— Теперь это уже наш дом, с полом под ногами, и стенами вокруг тела, и крышей над головой.
И заметила, что мой туристский матрац — это «постель для одного факира, а не для пары эпикурейцев. Пришло нам время купить себе кровать».
Назавтра я проснулся очень поздно. Солнце уже приблизилось к зениту, в воздухе стоял запах нарезанных овощей. Тирца выжала лимон себе в ладонь, дала соку просочиться сквозь пальцы в салат и выбросила косточки.
— Проснулся наконец? Я готовлю нам первый салат этой кухни. — Она потерла ладони. — Я научилась этому у мамы. Полезно для кожи и придает телу хороший запах.
Пока она пробовала и улучшала салат, я нарезал принесенные ею хлеб и брынзу и положил на стол тарелки, ножи и вилки.
— Сейчас, когда все остальные приятели уже ждут на столе, — сказала Тирца, — мы приготовим яичницу.
Мы сидели на деревянной веранде, которую она мне построила, ели первый завтрак, который мы приготовили на новой кухне. Тирца сказала:
— Вот и всё, Иреле. Нужно только купить мебель и убрать рабочие инструменты и все остатки мусора, но работа окончена, и у меня есть для тебя подарок.
И она вынула и протянула мне маленькую завернутую коробочку. Я открыл. Внутри были два ключа и маленькая медная табличка: «Я. Мендельсон — частный дом».
Была осень. Желтый в глазах моей юбимой усилился, а зеленый отступил.
— Это для тебя. Если ты хочешь дать мне один ключ, сейчас самое время прикинуть за-за и за-против и решить.
Я дал ей один ключ, и она обрадовалась. Я тоже был рад, и с неба снова раздалось то далекое слабое курлыканье журавлиных кочевий, что сначала проникает через кожу, потом ухватывается тканями и только тогда становится понятным и слышным.
— Что ты там видишь? — спросила Тирца, увидев, как я прикрываю козырьком ладони поднятые к небу глаза.
— Это журавли. Они летят на юг, в свою вторую комнату. Посмотри.
— Почему их только трое? Обычно они летят большими стаями, разве не так?
— Большая стая прилетит через несколько часов. Это разведчики. Они ищут хорошее место для отдыха и еды. А когда они находят его, они зовут всех остальных приземлиться.
Трое журавлей снизились, пролетели над деревней. Мое сердце стучало. Мой мозг считал: «Где. Когда. Здесь. Сейчас». Мой живот сжался до боли. Мой рот сказал: «Я должен ехать, Тирца». Она удивилась: «Куда?»
— В Тель-Авив.
— Твой дом здесь, — сказала Тирца. — Он готов. Привинти табличку на двери и попробуй ключи.
— Я хочу привезти сюда Лиору. Я хочу, чтобы она на него посмотрела.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы она знала, что я нашел, и купил, и построил себе свое место.
— Она знает, что ты нашел, и купил, и построил. Она знает также, что я здесь. Она послала сюда своего брата и твоего брата, этих двух змиев, чтобы они всё здесь для нее подсмотрели.
— Я только хочу, чтобы она увидела его построенным и готовым.
— У тебя нет никакой нужды в этих победах. Не привози ее сюда. Я тебя прошу.
Мне еще сильнее свело живот, но я встал. Лицо Тирцы вдруг исказилось, она поднялась и выбежала во двор, и когда я побежал за ней, то увидел, что она стоит, согнувшись, и выблевывает наш завтрак на землю. Я положил руку ей на плечо, но она стряхнула ее и отвернулась.
Я пошел в сторону «Бегемота». Тирца догнала меня тремя быстрыми шагами и встала, перегородив мне дорогу.
— Подожди минутку. Сделай за-за и за-против, как делала твоя мать.
— Я только хочу, чтобы она увидела этот дом. Это не так уж много.
Тирца отступила в сторону и дала мне пройти. Я сел в машину и поехал в Тель-Авив.
Улица Лиоры уважила меня свободным местом для парковки. Дверь Лиоры послушно открылась мне навстречу, как автоматическая дверь в аэропорту. Сигнализация Лиоры приветствовала меня молчаливым согласием. Сама Лиора ждала меня, лежа на кровати, ее глаза вылавливали что-то в одном из компьютерных отчетов. Я снял туфли и лег рядом.
— Мой дом готов, — сказал я.
— Поздравляю. Я уверена, что Тирца сделала всё наилучшим образом.
— В нем еще нет мебели, — сказал я, — но есть вода, и электричество, и двери, и окна, и пол под ногами, и крыша над головой.
— Так ты приехал попрощаться с этим домом?
— Я приехал пригласить тебя туда. Время и тебе посмотреть на него.
— Когда?
— Сейчас.
— Это неудобно. У меня вечером встреча с клиентами. Позвони в офис, и Сигаль найдет нам более подходящее время.
— Это должно быть сегодня, и выехать нужно немедленно. Мы приедем туда перед вечером и останемся до завтра, чтобы ты могла посмотреть на вид.
