дне океана останки старинного корабля, в трюмах которого запас смертельно ядовитых веществ, способных убить население целой планеты, нам уже неважно, по чьему безумному приказу эти вещества были погружены на корабль и при каких обстоятельствах он погиб. Мы должны обезвредить эту «посылку» прошлого.
— Но разве ваша задача не была бы облегчена, если бы вы точно знали историческую обстановку той эпохи или хотя бы время, когда…
Риш снова покачал головой:
— Все «посылки» такого рода идут из второй половины двадцатого века. Чтобы их датировать, достаточно знаний в объеме нормальной школы… Ведь, в конце концов, для нас не очень важно знать, торпедирован ли этот корабль во время второй всемирной войны или затоплен тридцать лет спустя, чтобы избавиться от хлопотливого запаса, срок хранения которого истек. И в первом и во втором случае наша задача остается той же самой — уничтожить мусор минувшего. Уничтожить как можно скорее. Времени на анализ исторической ситуации у нас обычно не остается.
— С вами трудно спорить, Риш, но, надеюсь, мне все-таки удастся когда-нибудь показать реальную пользу и нашего поиска.
— Вероятно, она существует и какие-то области современной технологии в ней заинтересованы — и тем не менее…
— Не пытайся убедить его, Дари, — сказал Ив. — Риш исключительно упрям и по складу ума прагматик. Теоретизирования не выносит. Но при всех этих ужасных недостатках он — один из лучших поисковиков. Когда дело доходит до «разгрызания» наиболее хитрых «орешков», посылают его. С его мнением считается сам Вилен.
— Не принимайте этих слов за чистую монету, Дари, — отпарировал Риш. — Он пытается льстить мне, чтобы получить интересное задание. Не выйдет, уже хотя бы потому, что интересных заданий сейчас нет. Кроме того, сам он — неисправимый романтик, для которого поиск важнее конечного результата; он все еще надеется на Великое Приключение, хотя пора их давно миновала, и мы лишь мусорщики, подметающие свою планету.
— А куда пошлете меня? — поинтересовалась Дари.
— Это решит Главный. Для начала, вероятно, — в одну из лабораторий.
— О-о… — В голосе Дари прозвучало искреннее разочарование. — У меня тоже есть своя мечта… Давнишняя мечта…
— Космический поиск?
— Нет. Дно этого океана.
— Там ничего интересного. Бесконечная илистая равнина, погруженная в вечный мрак.
— И все-таки…
— Брат возьмет вас когда-нибудь с собой, если вернется к мусорщикам океана.
— А где сейчас работаете вы, Риш?
— Я скоро уеду… в отпуск… В долгий отпуск. Я ждал возвращения Ива.
Снова начал светлеть экран космической видеосвязи, но изображение так и не появилось. Экран вспыхнул раз, другой и погас.
— Это перестает мне нравиться, — пробормотал Риш.
Он пробежал пальцами по кнопкам пульта управления.
— Внимание! Я — КОВОС, я — КОВОС. Вызываю планетолет Ка—три. Одингва, слышишь меня? Отвечай немедленно!
Ответом было молчание.
Риш повторил вызов еще и еще.
— Может быть, он сейчас отдыхает, — предположил Ив.
— Вызов должен разбудить его. Кроме того — экран, ты же видел… Это экран прямой видеосвязи с его планетолетом.
— Какие-то случайные помехи?
— Не похоже. Я бы сказал, что его сигналы кто-то или что-то глушит. Но это невероятно.
— Он полетел один?
— Со стажером.
— Тогда нет оснований для тревоги.
— Для тревоги — пожалуй… Но предупреждение дам. Риш повернулся к переговорному экрану:
— Внимание! Я — КОВОС. Дежурным диспетчерам КОВОСа на стационарных спутниках: потеряна связь с планетолетом Ка—три. Установите связь с Одингвой и сообщите на центральный пост управления…
Дари затаила дыхание, ожидая ответов из космической дали, но экраны молчали.
— Почему они не отвечают? — удивленно спросила девушка. — Они слышали вас?
— Конечно. И уже ответили, — Риш указал на искрящуюся разноцветными огоньками карту. Спутники включились в поиск.
— Неужели там что-то случилось? — Дари встревоженно взглянула на брата.
Ив усмехнулся:
— Не волнуйся. Все в порядке. Это наши будни.
— Хорошо, что возвратился, очень хорошо, — испытующий взгляд Вилена был прикован к лицу Ива. — Ильяс и Ирма… ты знаешь?
— Знаю, — Ив опустил глаза.
— Однообразие наших будней иссушает энтузиазм.
— Они еще вернутся, Учитель.
— Учитель! — Вилен усмехнулся уголками тонких губ. — Уже мало кто называет меня так. А мне нравится это архаическое обращение. В сущности все вы — новое поколение КОВОСа — мои ученики. Стариков уже почти не осталось.
— Пора подумать и о новой смене.
— Конечно, конечно. Это постоянная забота КОВОСа — моя и всех вас. Хорошо, что уговорил сестру приехать сюда.
— Через полгода приедет еще пополнение… Парни из моей школы…
— Если приедут, это прекрасно.
— Вы тоже не верите, Учитель?
— Не верю — не то слово. Но могут и передумать.
— Все не передумают.
— Конечно, конечно. Однако вернемся к делу. Чем бы ты теперь хотел заняться, Ив?
— Решайте вы, Учитель. Пойду, где нужнее.
Вилен задумчиво поскреб седенький клинышек бородки — в КОВОСе он единственный сохранял этот знак старинной моды, — потом заговорил, словно рассуждая вслух:
— В континентальной секции пока людей хватает; на спутниках сейчас не густо, но справиться можно. С океанами у нас, как всегда, проблема. Если бы не контроль со спутников, — Вилен вздохнул, — не знаю, что бы мы делали. Сейчас только в секцию Атлантического океана необходимо несколько опытных инженеров. Это лишь в качестве контролеров и наблюдателей. А монтаж новых очистных фильтров, а замена устаревших!.. Тихий океан мы вообще предоставили самому себе. Вся надежда на его колоссальные размеры и мудрость природы, да на контролеров суши, что не допустят сброса какой-нибудь отравы по рекам. Очистку дна мы сейчас практически прекратили — нет людей. А там еще работы и работы…
— Так, может, мне и заняться Тихим океаном? — предложил Ив.
Вилен покачал головой:
— Один ты ничего не сделаешь. Если бы я мог сейчас выделить в твое распоряжение человек пять рядовых инженеров, я бы не колеблясь восстановил Тихоокеанскую секцию. А один ты?.. Тихий океан — почти треть земной поверхности. — Он усмехнулся. — Десятки приливных электростанций, сотни волновых энергоблоков, семь глубоководных обсерваторий со своими энергосистемами, полсотни подводных рудников, буровые установки на шельфах, станции опреснения морской воды. На островах и кое-где на побережьях еще сохранились крупные промышленные комплексы… — Вилен посуровел. — Сколько ни бьемся, — задумчиво продолжал он, — не можем добиться их перенесения в промышленные зоны. Говорим, спорим,
