продолжалась вечная работа прибоя. А в деревне все пели. Теперь в хор включились и мои товарищи. Я явственно различал хрипловатый голос Питера и высокий дискант Джо. Они не прислушивались к общей мелодии и тянули каждый свое. Значит, пальмовое вино начало действовать... Наверно, оно подействовало и на меня, потому мне так чертовски грустно в эту последнюю ночь...
Две фигуры — большая и маленькая — вышли из тени пальм на освещенный луной белый пляж и направились в мою сторону. В маленькой я сразу узнал Ку Мара. А большая?.. Ну, конечно, это был Карлссон.
— Добрый вечер, профессор Гомби, — сказал я, когда они приблизились.
— Этот маленький злодей проболтался-таки, — сказал Карлссон, положив руку на курчавую голову Ку Мара. — Цените откровенность!.. Это случилось благодаря его огромной симпатии к вам. Но и я не обманул вас. Карлссон — фамилия моей матери. Я носил эту фамилию в студенческие годы.
— Мы видимся, вероятно, в последний раз. Позвольте задать вам еще один вопрос, профессор... И, поверьте, не из праздного любопытства. Мне хотелось бы разобраться в собственных мыслях и... сомнениях.
— Спрашивайте.
— Почему вы отказались от борьбы? Тогда — пятнадцать лет назад?..
— Ах, вот что... — задумчиво протянул он и отвернулся. Он долго глядел в океан на переливающееся серебро лунной дороги.
— На ваш вопрос нелегко ответить, — сказал он наконец. — Вы, вероятно, думаете, что я просто испугался, испугался тех, кто поставил целью уничтожить меня и моих товарищей... Не торопитесь решать... Знаете ли вы, что такое ответственность за открытие? Я имею в виду ответственность исследователя. Ведь те, кто прокладывает пути в неведомое, почти всегда идут впереди своего времени... Так вот, жизнь в какой-то момент может поставить перед ученым парадоксальный на первый взгляд вопрос: а не пора ли остановиться? Остановиться потому, что следующий шаг на пути исследований принесет уже не блага, а неисчислимые несчастия миру и человечеству. Вспомните хотя бы об открытии ядерной энергии. Физики ухитрились получить ее лет на сто раньше, чем следовало. А результат величайшее открытие обернулось миру кошмаром непрестанной угрозы термоядерной войны... Поймите, человечество просто не доросло до некоторых «игрушек», которые торопятся дарить ученые.
Вы вправе спросить, что все это имеет общего с исследованиями геологии океанического дна, которыми занимался некий профессор Гомби и с открытием кимберлитов на дне Тихого океана? Увы, кое- что общее имеет. На дне океанов таится еще множество поразительных вещей... Мне посчастливилось, а вернее, я имел несчастье приблизиться к разгадке одной из величайших тайн Тихого океана. Я имею в виду его огненное обрамление — величайшее на нашей планете кольцо вулканов, опоясывающее Тихий океан. Что-то пугающее есть в той щедрости, с какой энергия земных недр выплескивалась тут наружу миллионы лет. И потом — открытие кимберлитов... Вообразите себе, десятки тысяч кимберлитовых трубок взрыва, похороненных под толщей океанических вод.
Я начал смутно догадываться, что тут таится ключ к пониманию процессов, происходящих в недрах планеты... И вот настал момент, когда я должен был спросить себя, а не пора ли остановиться...
Мне удалось доказать, что Тихий океан — это гигантский вулканический кратер — самый огромный кратер нашей планеты. Чудовищным извержением недавнего геологического прошлого из него был извергнут сгусток глубинного вещества, образовавший Луну. То, о чем сто лет назад писал Джордж Дарвин и что впоследствии многие поколения геологов считали фантазией, оказалось истиной. Когда я подсчитал энергию вулканических выбросов Тихоокеанского кратера, мне стало страшно... Страшно за человечество, которое может протянуть руку к этой энергии и, конечно, с ней не справится... А ведь эта энергия сравнительно легко достижима. Вероятно, впоследствии, через сотни лет, энергия земных недр станет благодеянием свободного и мудрого человечества. Но сейчас путь к неведомому энергетическому океану должен быть надежно закрыт для мира, раздираемого злобой, враждой и подозрениями... И вот я сделал то, что на моем месте должен был сделать каждый благоразумный и честный человек Земли. Я утаил от людей свое открытие, а ключи от него похоронил в глубинах Тихого океана. Вот теперь и судите, прав ли был профессор Гомби, когда он решил снова стать Карлссоном?
— Но эта энергия — энергия недр, что она такое? — спросил я, не в силах сдержать свое любопытство.
— Об этом больше ни слова... Она — все то, что притаилось там, в глубинах планеты, чем вздыблены горы и рождены провалы морей... Взрывы величайших вулканов, землетрясения, образование алмазоносных кимберлитовых труб — это ее слабые отзвуки. Энергия недр еще страшнее той дьявольской силы, которая скрыта в смертоносных цилиндрах водородных бомб...
— Значит, взрывы на ваших научных станциях?..
— Нет, нет, то действительно были диверсии. И они лишь ускорили мое окончательное решение. Миру, в котором возможно такое, нельзя завещать новых открытий. Во время катастрофы судна мне одному случайно удалось спастись. Волны выбросили меня на этот берег. И я остался тут. Своим открытием я чуть было не привел все человечество на край гибели. В искупление этого я решил сделать счастливыми хотя бы немногих — тех, кто населял клочок земли, давшей мне спасение. И, кроме того, здесь, на этом острове, я оставался хранителем своей тайны и... Тихоокеанского кратера.
— Но один человек практически бессилен... И если кто-то пойдет по вашим стопам в исследовании тихоокеанского дна... Сейчас организуется столько экспедиций...
— Да, конечно... Рано или поздно мое открытие кому-то удастся повторить. И если это сделают в ближайшие десятилетия, мне остается лишь утешаться мыслью, что человечество будет проклинать не меня.
— Но разве нельзя придумать что-нибудь?..
— Я не сумел.
— Это потому, что вы один...
— Я не один, — возразил он, обнимая Ку Мара. — Со мной вот, все они... И, право, мы — кое-какая сила!
— Правильно, — подтвердил Ку Map.
— Вы хотите сказать, что если кто-то попытается повторить ваше открытие и приблизится к истине, вы помешаете исследователям так же, как когда-то Алмазная корпорация хотела помешать вам?
— Не думал об этом, — признался Гомби. — Я надеюсь, что повторить открытие удастся не скоро... Но если понадобится, я готов вмешаться... И даже помешать совершить безумие...
— А вы не боитесь, что я могу рассказать обо всем этом другим ученым?
— Нет, — очень серьезно ответил он. — Во-первых, потому, что вы обещали мне хранить тайну Муаи, а ведь вы порядочный человек, не так ли?
— Правильно, — снова подтвердил Ку Map.
— А во-вторых, я же не сказал вам ничего, что могло бы... натолкнуть на след. Я говорил лишь о самых общих чертах... А они известны каждому геологу.
— И все же мне кажется, — сказал я, — что вы не совсем правы. Вы могли молчать о самом открытии, но надо было бороться с несправедливостью, добиваться наказания виновников гибели ваших товарищей. Есть же на свете честные люди. Вас бы поддержали. И надо было рассказать правду о месторождениях алмазов. Они нужны всему человечеству.
— Да поймите, вы, — с легким раздражением возразил Гомби, — что все это гораздо сложнее и алмазы не самое главное... И даже гибель моих товарищей... На карту поставлено большее — судьба человечества.
— Судьбу человечества вы не решите, сидя на этом острове. Вы переоцениваете свои силы... Правда, столкнувшись с нами, с маленькой группкой посланцев большого мира, вы одержали верх; вы заставили нас поступть так, как считаете сами более правильным и удобным... Удобным для себя. Но ведь есть еще целый огромный мир, и перед ним вы совершенно бессильны, потому что вы ужасно одиноки. Вы, профессор, помогли стать счастливыми обитателям этого островка. Это правда. Но, ведь, вы могли сделать гораздо больше...
— Не знаю, — задумчиво сказал он. — Пожалуй, мы не сможем сейчас убедить друг друга. Будущее покажет... Прощайте...
