— Ни один не ушел, — объявил инспектор Молуано, — все пятнадцать попали в мышеловку.
— Но, к сожалению, в виде трупов…
— Черт бы побрал эти старые развалины. Кто мог думать, что от первых же выстрелов обрушится свод…
— От выстрелов ли он обвалился, Гаспар? Один из моих парней слышал, как кто-то крикнул о предательстве. Крик раздался сверху.
— Храм был оцеплен. Агенты видели, что вошло четырнадцать, пятнадцатый приехал на машине. Когда обвал разобрали, все пятнадцать оказались на месте.
— Странно, что они не выставили охраны.
— Надеялись на кобр, генерал. Эти гады покусали восемнадцать полицейских и солдат. Счастье еще, что мы запаслись сывороткой против укусов.
— Удивительно, почему кобры не трогали хозяев…
— Те знали какие-то слова, генерал.
— Значит, считаешь операцию законченной, Гаспар?
— А разве вы думаете иначе? Мы с вами ликвидировали головку. Теперь потянутся нити вниз. Кое- кто, конечно, останется на свободе. Но это уже пешки.
— Ты забываешь о женщине, убившей Лоттера. Убежден, что она играет не последнюю роль в ганге. А ее след мы с тобой потеряли. Милица Листер, документы которой были подброшены пакистанской журналистке, убитой в Сингапуре, имела к гангу не больше отношения, чем сама журналистка. А журналистка стала жертвой преступников лишь потому, что имела несчастье быть похожей на твою касабланкскую красавицу. Это была филигранная работка, Гаспар. Нам с тобой понадобился месяц, чтобы размотать клубок и убедиться, что нить не ведет никуда, что нас в Сингапуре просто одурачили.
— Кое-что мы тогда все-таки выяснили…
— Что инспектор сингапурской полиции и твой Бен-Буска были связаны с преступниками. А что толку? И одного и другого бандиты отправили к праотцам раньше, чем их заставили заговорить. Катастрофы самолетов надежно заметают следы…
— Невозможно было предусмотреть всего, генерал.
— А кто настаивал, чтобы инспектора и Бен-Буску отправили в Европу военным самолетом?
Молуано сокрушенно покачал головой.
— Моя вина, генерал. Зато сегодня я… Мы взяли реванш за все.
— Личности всех попавших под обвал установлены?
— Двенадцати из пятнадцати, генерал. Два министра, три бывших министра, четыре крупных банкира и промышленника, один магараджа и один бывший, извините меня, тоже генерал. Ну, и этот их босс — принц Сати Сару. Самая темная личность, фантастически темная… Семнадцать раз приговаривался к смертной казни. Двенадцать раз мы получали сообщения о его смерти. Последнее — неделю назад…
— Ты молодец, Гаспар, что отпустил его после ареста в Сингапуре. Правда, там его роль была еще неясна, но ход оказался правильным… Этот ход… Зато другие? Женщину из Касабланки мы упустили. Конечно, она жива. Иначе зачем бы им понадобилось подсовывать вместо нее труп другой особы? И быть может, она покинула Сингапур именно в ту ночь. Вероятно, все дело в гриме. Понимаешь, Гаспар, тогда в Касабланке и еще некоторое время спустя она могла быть загримирована. Как я не подумал об этом раньше! Тут, на востоке, они мастера по этой части. А в Карачи, или уже в Сингапуре, она сняла грим. Вот и все. И мы с тобой понятия не имеем, как она в действительности выглядит… Впрочем, возможно, ты и прав. Ее нить была и останется второстепенной… В таком случае, главную мы извлекли на свет… А теперь скандал будет грандиозный… Понимаешь, даже в Интерполе не ожидали такого финала. Теперь после первой же пресс-конференции полетят правительства. И не рассчитывай, что нас с тобой очень похвалят. Скорее будет наоборот… Опухоль, которую мы вскрыли, слишком разрослась.
— Я трудился не ради наград. Это было дело принципа… Сказал, что раскрою загадочную историю с убийством в Касабланке, — и раскрыл. Только нить-то вон куда потянулась.
— Далеко потянулась, это верно… Но раскрыли мы с тобой, Гаспар, далеко не все… Где их тайные базы, пока не знаем, кто осуществлял связь верхушки с исполнителями, тоже не знаем, где скрываются их суда, неизвестно… И эта женщина…
— Кое-что узнаем. Материалы для следствия богатейшие…
— История зашла так далеко, что некоторыми материалами Интерпол, вероятно, не сможет воспользоваться. Полицейскому нельзя быть оптимистом, когда в игру входит большая политика… Понимаешь, они рассчитывали выловить акулу, а ты им загарпунил кита, да еще дохлого… Чтобы зловоние не отравило слишком многих, кита придется топить. И нам с тобой еще предстоит этим заниматься вместо того, чтобы разыскивать тайные базы и суда пиратов.
— Суда выловят поодиночке военные моряки… Теперь, после уничтожения головки, это будет нетрудно.
— Допустим, что часть выловят. Но часть останется… И, если сохранился хоть кто-нибудь из верхушки или если найдется способный человек из их среднего звена, который трезво оценит обстановку, через несколько лет все надо будет начинать сначала. Беспорядок в нашем почтенном мире способствует возникновению таких вот злокачественных опухолей на цивилизации. Раньше это шло из лесов, потом из трущоб в больших городах, теперь остались океаны… Океаны еще доставят людям нашей профессии немало хлопот, Гаспар. Придется нам надевать скафандры и лезть на дно…
— Нам и на суше дела хватает…
— Да, но мой приятель профессор Шекли и его коллеги хотят подарить человечеству океаны. Пока они соберутся сделать это, все гангстеры попрячутся на дне… А там, говорят, совсем темно. Предстоит масса работы, Гаспар. Видишь, что мог натворить один Сати Сару…
— Какая все-таки жалость, что мы не сумели заполучить его живьем.
— Или хотя бы узнать содержание их последней беседы…
— Змеи, генерал… Из-за них наши парни не смогли приблизиться незаметно. Ведь мы не знали точно, где они соберутся…
— Не оправдывайся, Гаспар. Чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что где-то мы дали маху… Но где?.. Может быть, следовало организовать подслушивание, а брать их при выходе…
— Там такой лабиринт, что рисковать было нельзя. Они, наверное, выходили бы иными ходами, чем входили. Там, без сомнения, есть и потайные выходы…
— Впрочем, теперь рассуждать поздно… Дело сделано.
— И сделано неплохо… Микропередатчик, найденный у Лоттера, все-таки сослужил службу.
— Благодаря парням в Париже… Докопались-таки, почему в нем отсутствовал блок питания. Работает на электрической энергии живого организма. Со смертью владельца выходит из строя. Как тогда в Касабланке… Впрочем, и без этой передачи, перехваченной в Париже, мы уже были на верном пути…
— Да, генерал, несмотря на все ошибки и просчеты, мы победили. Итог в нашу пользу.
— По итогам — все чересчур хорошо. Для нас с тобой, пожалуй, было бы лучше, если бы половина «вождей» сбежала. Скандал получился бы не таким грандиозным…
Зазвонил телефон на столе. Молуано взял трубку. Выслушав сообщение, он сказал:
— Везите их сюда, в штаб оперативной группы. Неважно, кем они себя называют. Мы должны будем допросить их. Передать посольству всегда успеете.
Положив трубку, Молуано покачал головой и задумался.
— С некоторых пор удачи просто преследуют нас, — сказал он, разводя руками. — Звонили из Сингараджи на острове Бали. Пограничная охрана задержала лодку с двумя русскими. Они уверяют, что бежали с какой-то подводной базы пиратов на рифах Кангеан… Это в северной части моря Бали. Пробыли в плену у пиратов около года. Одного зовут Савченко, фамилию другого не разобрал… Если правда — вот и новая нить, на отсутствие которой вы только что сетовали, генерал.
— Это ужасно, — очень серьезно сказал Колли, — ужасно, когда удачи начинают преследовать обыкновенных людей. Ведь мы с тобой, Молуано, обыкновенные люди, не правда ли? Эта удача, как дух, которого неосторожно выпустили из бутылки… По правде говоря, нам сейчас совсем ни к чему все эти их подводные базы. Не дай бог, на одной из баз окажется какая-нибудь картотека, а в ней фамилии людей покрупнее тех, кого придавило сегодня ночью. Ты говоришь — Савченко… Если мне не изменяет моя старая
