— А он постоит, — улыбнулся старший, — он привык стоять.
— Как угодно, — заметил Рут. — Итак?
— Мы от шефа, — начал старший, — шеф поручил передать вам…
— Вы имеете в виду кого-то из Совета Равных? — перебил Рут. — Я всегда предпочитаю точность.
— Мы от шефа, — повторил старший, делая ударение на слове «шеф», — не воображаете же вы, капитан Доррингтон, что вашей персоной будет заниматься целый Совет? Даже при вашей громкой славе это было бы нескромно…
— Принимаю ваше замечание, — сказал Рут. — Действительно, я, кажется, кое-что преувеличивал… Однако вы меня знаете, а я вас нет. Не следовало ли бы вам представиться?
— В данной ситуации это не обязательно, — возразил старший, — но, принимая во внимание ваши исключительные заслуги, капитан, я с удовольствием представлюсь. Меня зовут Рональд, можете называть меня просто Ронни. Его, — он указал на молодого, сидевшего рядом, — Иона, а у того, — он кивнул в сторону двери, — только номер — тридцать три.
— Понимаю и ценю эту деликатную интимность, — поклонился Рут, — меня тоже можете называть просто по имени — Рут.
— Благодарю, — сказал тот, который назывался Рональдом. — Однако присядьте и вы, Рут.
— Разумеется, но прежде я хочу кое-что организовать. Что вы предпочли бы выпить, Ронни?
— Это тоже совсем не обязательно, но уж если вы так любезны, мы не отказались бы от крепкого коктейля.
— Превосходно. — Рут хлопнул в ладоши. — Ио!
Робот тотчас же появился в дверях, но парень, стоящий у входа в кабинет, протянул руку и преградил путь.
Рут удивленно поднял брови, и тогда Ронни, не оборачиваясь, бросил:
— Пропусти.
Рука опустилась. Ио шагнул в кабинет, бросив по дороге весьма недвусмысленный взгляд на парня, стоящего у двери.
— Поднос с напитками, — сказал Рут, — и бокалы. Захвати все, что покрепче, Ио. И конечно, соки и лед…
Через несколько секунд стол в кабинете был уставлен бутылками.
Рут задумчиво приглядывался к этикеткам:
— Пожалуй, я сделаю вам космический коктейль. Мы его предпочитали на Плутоне. Рецепт довольно сложный, но зато на вкус… — Рут прищелкнул языком. — Вы не возражаете, Ронни?
— Целиком полагаюсь на вас, Рут.
— А вы, Иона? — Рут мельком взглянул на молодого.
— Я тоже, — сказал парень, с интересом следя за Рутом.
— Он, насколько я понимаю, вообще не пьет, — Рут указал глазами на третьего, продолжающего занимать позицию у двери.
Ронни отрицательно покачал головой.
Рут молча принялся составлять коктейль. Он открывал одну за другой бутылки и критически проверял на свет составляемые смеси. Гости выжидающе молчали, следя за каждым его движением.
— А вы не стесняйтесь, — заметил Рут, опуская щипцами кусочки льда в бокалы, — рассказывайте пока, что вас привело.
Ронни неспокойно откашлялся, а Иона глупо хихикнул.
— А мы не торопимся, — заметил наконец Ронни.
— Ну, как угодно…
— Впрочем, — Ронни снял очки и принялся протирать их салфеткой, — зачем играть в прятки. К тому же я убежден, вы уже обо всем догадались, капитан. Мы пришли известить вас, что срок сокращен. Вы должны… приобщиться сегодня ночью.
— Гм, — сказал Рут, — кажется, я перелил этого ликера. Боюсь, вкус будет слишком приторным. Уже начал забывать нужные пропорции… Кажется, вы сказали, Ронни, что срок сокращен. А собственно, почему? Я твердо рассчитывал на остающиеся три дня. Неужели ваши шефы не выполняют своих же джентльменских условий и гарантий?
— Виноваты вы сами, Рут. Эта попытка отъезда… Кое-кого она заставила призадуматься. Так же как и ваше неожиданное возвращение… Когда другая сторона начинает предпринимать необъяснимые шаги, безопаснее сократить игру.
— Ах, вот что… Значит, я не имел права провести остающиеся дни, например, во Франции?
— Разумеется, нет. Вы вообще не можете теперь покинуть нашу страну. Ведь сразу после возвращения вы были объявлены национальным памятником. А вывоз за рубеж национальных памятников, как известно, запрещен. Ну разумеется, и выезд тоже, если памятники могут передвигаться самостоятельно.
— Подумать только! — изумился Рут. — А я и не предполагал. Значит…
— Вас, вероятнее всего, сняли бы с рейса в Джонстауне, если бы вы прибыли туда благополучно.
— А мог и не прибыть?
— Такой полет — всегда риск, Рут.
— Однако надеюсь, после моего отказа лететь риск этого рейса заметно уменьшился, не так ли Ронни?
— Боюсь утверждать, но не исключаю такой возможности.
— Ну вот и превосходно, — с видимым облегчением заметил Рут. — Кажется, коктейль получился неплохой. Прошу, — он протянул бокалы своим гостям.
— Вы на редкость отважный человек, капитан Доррингтон, — с уважением сказал Ронни, принимая бокал. — Я еще не встречал такого на своем веку. Поскольку тост за долголетие был бы неуместным, предлагаю выпить за отвагу.
— Пустяки, — сказал Рут, делая глоток коктейля. — Это чисто профессиональное. Итак, что вы имеете мне предложить?
— Вариантов может быть несколько, — Ронни задумался. — Быстродействующий яд, пуля, прыжок с балкона… Я лично голосовал бы за последнее из предложений. Яд — это не для такого человека, как вы, а пуля…
— Это надо спокойно обдумать, — заметил Рут. — Надеюсь, вы не станете особенно торопить меня.
— Пока нет, но все должно завершиться сегодня ночью.
— Значит, у нас есть время не торопясь допить этот коктейль и даже соорудить еще один, если вы не станете возражать.
— Я не пью на ночь больше одного крепкого коктейля, — покачал головой Ронни. — В противном случае потом плохо сплю, а мне надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем.
— Как угодно… Но, пока мы пьем этот коктейль, не согласитесь ли вы, Ронни, ответить на один вопрос. Он давно интригует меня…
— С удовольствием, если сумею, Рут.
— Зачем вы… ликвидируете такое количество людей? Я, конечно, не имею в виду себя лично… Ведь это бессмысленное расточительство. Люди — это капитал…
— Только до определенного предела, — усмехнулся Ронни. — Когда их становится слишком много, это создает определенные хлопоты для государства, особенно в нашу эпоху — техники и ограниченных сырьевых возможностей. Те, кто не в состоянии обеспечить себе уровня жизни в соответствии со средним стандартом, должны исчезнуть.
— Понимаю… Но разве государство не в состоянии помочь хотя бы некоторым? Без сомнения, среди них встречаются полезные личности… Немало гениев минувших эпох были в обыденной жизни людьми непрактичными.
— А гении теперь тоже ни к чему. Все, что необходимо для дальнейшего процветания, создано. Нужен лишь определенный уровень производства и соответствующее ему количество населения, живущего по
