5. Полет. Две недели назад
Первая неделя на корабле была объявлена периодом адаптации. Солдаты слонялись по серебристым помещениям, изучая устройство корабля под руководством вахтенных офицеров. В тире, размером с олимпийский стадион, проходили тренировки по стрельбе из лучевых винтовок, предложенных Гостем в качестве основного оружия бригады. После стрельб на том же «стадионе» примерялись и подгонялись по размеру боевые костюмы из какой-то совершенно невероятной ткани. Мягкие и удобные, они выдерживали прямое попадание из стандартного пулевого оружия, а на теле не оставалось даже синяков. Десантники становились практически неуязвимы для привычного вооружения.
— Странно все это, — делился за ужином своими сомнениями Смит. — Костюмчики замечательные, слов нет, но где гарантия, что на Грунмаре воюют при помощи порохового оружия?
— Гость, наверное, знает, что делает, — пожал плечами Орлов.
— Они просто глушат нас, как рыбу, своими супертехнологиями, — пожаловался посерьезневший Кровицкий. — У моих ребят уже кепки на головы не налезают, так мозги распухли от обилия информации.
Волкофф, вяло ковырявший ложкой приятную на вкус, но бесформенную питательную массу, поднял взгляд на Орлова и медленно, словно подбирая слова, спросил:
— Когда же будет основной инструктаж, герр майор? Мы здесь уже неделю, а о Грунмаре не знаем ничего, кроме названия.
— Обещали завтра, после «прыжка».
— А вам это не кажется странным?
— Кажется, но у Гостя, возможно, есть веские причины. Миссия секретная, так что такое умолчание может быть стандартной процедурой.
Орлов сам с трудом верил в подобный вариант, но оставить без ответа вопрос Волкоффа не мог.
— Тогда Гостю не следовало называть и планету. Если миссия секретна, то основной тайной должна быть конечная точка, не так ли? — не унимался немец.
— Возможно.
Сергея самого мучил этот вопрос.
— Ты хочешь сказать, что мы летим не на Грунмар? — вмешался Смит.
— Или Гость сам не знает о планете никаких подробностей, — кивнул Волкофф.
— В таком случае версия об освобождении — липа? — негромко предположил Дуэро.
— Шитая белыми нитками, — невпопад добавил Чен, сверкнув щелочками глаз.
— Постойте, логики-аналитики, а если планета просто называется по-другому, как в случае с именами членов экипажа, и Грунмар — всего лишь вольный перевод? — предположила Стефания.
— Белла донна права, — поддержал ее Кровицкий. — Не имея достаточного количества информации, мы не можем обвинять Гостя в лукавстве.
Волкофф кивнул, но по лицу было видно, что он остался при своем мнении.
Инструктаж не состоялся и после прыжка. Когда командующий бригадой попытался встретиться по этому поводу с Гостем, тот заверил генерала, что лекция о Грунмаре обязательно состоится, но после получения свежих новостей о положении дел на планете, то есть завтра-послезавтра. Комбрига этот ответ не удовлетворил, и он попытался созвать совещание высших офицеров.
Орлову результат попытки еще не был известен, когда коммуникатор буркнул голосом зампотеха батальона:
— Орлов, к «папе».
Сергей поднялся с удобной койки и, с недоумением посмотрев на часы, шагнул к двери. Серебристая дверка мгновенно растаяла, но выйти в коридор Сергею не удалось. Что-то удерживало его от следующего шага. Он протянул руку — никаких препятствий движению не ощущалось.
«Что за черт?» — Сергей наклонился, перенося вес тела вперед, но, не достигнув той критической точки, когда по законам физики ему следовало упасть носом в пол, выпрямился. Складывалось впечатление, что кто-то приказал телу поступить вопреки приказу хозяина. Орлов попытался передвинуть ногу. Ничего не вышло. Он развернулся и шагнул к койке. Это движение не стесняло ничто.
«Заперли?» — Сергей набрал на коммуникаторе код каюты полковника. Комбат сидел за письменным столом, задумчиво поигрывая авторучкой. В его глазах застыла безнадежность и смертная тоска. Заметив присутствие постороннего, командир сосредоточился и придал своему лицу более подобающее выражение.
— Товарищ полковник, это Орлов. Что происходит, Иван Константинович?
— А почему вы решили, что что-то происходит?
— Я не смог выйти из каюты…
— Не вы один. Я пытаюсь оперативно обзвонить всех офицеров, может быть, кто-то не пострадал, но пока положительных результатов нет.
— Пострадал? Почему вы применили такой неприятный термин?
— Потому что так оно и есть. Кто-то влез в наши мозги, майор. Весь личный состав заперт по каютам, и его непреодолимо клонит ко сну. Даже выйди мы в коридор, это мало что изменило бы. Вокруг все серебристое и блестящее. Куда бы мы пошли? И наконец худшее — я напрочь забыл код доступа в оружейную комнату. Так что мы, ко всему прочему, безоружны. Весело?
— Не очень.
— Мне тоже. Попытайся связаться со своими «легионерами» и медчастью. Вдруг кто-то сможет выбраться.
— А дальше?
— Не знаю, там посмотрим.
— Хорошо.
Сергей переключил канал и начал перебирать каюты своих подчиненных. Большинство уже спали, и никакие крики и призывы разбудить их не смогли. Такого крепкого сна Орлов не встречал никогда. Бодрствовали Волкофф, Смит и Анисимов.
— Началось-таки, — с мрачным удовлетворением хмыкнул обер-лейтенант. Выйти из каюты он не смог, как ни боролся с невидимым противником за владение собственным телом. Смит за то время, что Волкофф потратил на попытку вырваться из плена, успел глубоко и крепко уснуть. Оставался Анисимов.
Сергей вывел на дисплей панорамную картинку медчасти.
— Алексей, слышишь меня?
— И вижу, — отозвался Анисимов.
— Ты пытался выбраться?
— Да, но, как видишь, пока еще здесь.
— Что же делать?
— А что ты можешь придумать? Придется подчиниться.
— Ты считаешь, что это единственный выход?
— А ты? Сергей, очевидно, что съесть нас никто не собирается. Сидеть и переживать, что не понимаешь сути происходящего — глупо. Следовательно, остается лечь поспать, как и предлагает тот, кто наслал на нас эту дремоту. Утро вечера, сам знаешь…
— Знаю, но просто бешусь от этого.
— Остынь, завтра что-нибудь придумаем, а пока мы слишком мало знаем и можем для активного сопротивления.
— Ты все-таки считаешь, что это враждебные действия?
— Ну и стиль у тебя, только рапорты писать. Нас «обули» и «переобули», майор, исходя из произошедшего. Не знаю точно, зачем нас погружают в крепкий сон, но проснемся мы уже не теми людьми, что прежде. Поверь мне как врачу. Я это знаешь чем чувствую?
— Профессиональным чутьем, видимо.
— Да уж, у меня оно именно в том месте и расположено.
— Да ну тебя, тут такое творится, а ты все шутишь, — Сергей начал зевать.
— Надо же поддержать тебя в трудную минуту, это мой врачебный долг. Если я не лекарствами…
