Олежек внимательно изучал артикуляцию чужой тети, но повторять за ней знакомые звуки не спешил.
– Саша! – всхлипнула Лена. – Ты слышишь меня?! Очнись! Не оставляй нас! Саша!
– …апа, – вдруг выдал Олежек.
– Саша!
По телу Баркова пробежала сильная судорога…
…– Саша! – перекрывая рев урагана, донеслось откуда-то издалека.
Звук накатился и, резонируя, словно в трубе, унесся куда-то вниз. Сокол вдруг прекратил бесполезное сопротивление ветру и, сложив крылья, стремительно ринулся к земле, будто вдогонку спикировавшему звуку. Но это было не падение, а хорошо просчитанный трюк. Буквально у самой земли сокол расправил крылья и на бреющем полете спланировал на относительно прохладный участок. До ближайших трещин от центра выбранной соколом площадки было примерно по два десятка шагов. Барков сполз с шеи гигантской птицы и прижался спиной к ее опаленному боку. Ураган ревел чуть выше макушки – Саша находился с подветренной стороны, и главный удар стихии принимал на себя сокол.
«Зачем мы здесь? – Барков сбросил раскаленные доспехи и рванул ворот рубашки. – Какая разница, где погибнуть?»
– Саша! – вновь донесся откуда-то знакомый голос. Вместе с ним, вопреки всем природным законам, прилетел порыв холодного воздуха. Он, словно ледяная стрела, пронзил горячий поток урагана и остудил выбранную соколом площадку настолько, что вновь нагреть ее не сумели ни горячий ветер, ни жар от близкой лавы. Дышать стало значительно легче.
«…Разница в том, что здесь ты сможешь выжить. Держись. Если враг не победит в ближайшие минуты, победим мы…»
Саша плохо понимал, кто ему отвечает. Возможно, это снова было второе «я», а может быть, и «Сокол» – неважно. Диалог помогал Баркову собраться с мыслями и успокоиться.
«Откуда ты это знаешь?»
«…Я понял, почему он так силен. Его стимулируют М-лучами. Это увеличивает его силу во много раз, но во столько же раз сокращает его жизнь. Даже если он уничтожит нас, все равно в полной мере насладиться своей победой он не успеет…»
«От этого не легче».
«…Знаю. Но могу лишь повторить – держись…»
Саша почувствовал толчок в спину. Сокол отчаянно цеплялся острыми когтями за грунт, но был не в силах сопротивляться особо сильным порывам ветра. Черный ураган медленно, но верно толкал вжавшихся в землю врагов к пылающей трещине. Саша схватил меч двумя руками и, собрав все силы, воткнул его в землю. Будто в ответ, ураган ударил особенно сильным порывом, и сокол едва не подмял хозяина, легко сломав торчащий из земли «тормоз». Теперь оставалось надеяться лишь на когти грозной птицы.
– Саша! – На этот раз Барков узнал голос.
Это был голос Лены. Саша поднял взгляд к серому небу. Нет, жена звала его не оттуда. Она была словно бы рядом, Баркову даже казалось, что он чувствует ее прохладное прикосновение: сначала ко лбу, затем к запястью. А еще ему показалось, что ураган начал слабеть. Саша бросил взгляд на сокола. Да, похоже, так и происходило. Птица подняла голову, и из ее горла вырвался победный клекот. Барков вытянул шею и смело заглянул в черную воронку. Между нею и соколом стремительно вырастала прозрачная, покрытая морозными узорами стена. Горячий ветер плавил узоры, но они тут же появлялись снова. Саша оглянулся по сторонам. И трещины уже не пылали, а всего лишь тлели, озаряя черную долину угасающим красным светом.
– …апа… – донеслось откуда-то слева.
Саша невольно улыбнулся. Олежка!
Черная воронка вытянулась по горизонтали, смялась и исчезла, а следом начало оседать и сдуваться тело монстра. Чернильная субстанция потекла грязными ручьями, окончательно заливая тлеющие трещины. Шипение гаснущей лавы, облака едкого пара и хлопья серо-черного пепла – все это дополняло жутковатую картину, но оставалось снаружи прочной ледяной стены, образовавшейся вокруг спасительного пятачка, на котором укрылись виртуальные образы реального человека и нереальной птицы…
…– Кажется, сработало. – Ольга слабо улыбнулась. – Он справился.
– Да, – заливая Сашину рубашку слезами, всхлипнула Лена.
Лицо Баркова приняло нормальный оттенок, а жар исчез, будто его и не было. Дышал Саша тоже ровно, как человек, крепко уснувший после тяжелого трудового дня.
– …апа… – повторил Олежек.
– Спит папа, – прошептала Лена, целуя сына. – Пусть поспит. Оля, а что с ним все-таки было?
– Это ты у него спросишь, когда проснется. – Ольга пожала плечами.
– Но ты же знаешь. – Лена укоризненно взглянула на спутницу. – Иначе ты не выбрала бы такой способ… ему помочь.
– Честное слово, не знаю. Я просто решила, что ему в любом случае не помешает чувствовать прикосновение тех, ради кого стоит жить. Знаешь же, есть такое понятие «психологический якорь». Знакомые голоса, слово – лучше всего имя плюс прочно увязанные с ними ощущения – заставляют человека подчиниться определенной программе. Так все и сработало…
– Ты молодец, я бы до этого не додумалась.
– Кто чему учился, – хмыкнул за плечом у Ольги Климов. – Ты зато в экономике разбираешься, а Оля два раза на акциях прогорала. Ну а что там в автопилоте?
