остались далеко позади, Саша перешел на шаг. Никто за ним больше не гнался. «Может, их всех этим крылом и прихлопнуло? Зря, что ли, оно именно сейчас и прямиком сюда рухнуло? Что есть случайности, на самом деле уже ведь известно…» Предположение казалось прямо-таки мистическим, а потому маловероятным, но опровергать его никто не спешил. Никаких подозрительных типов в поле зрения не возникло, черных «крузеров» тоже. Барков даже хотел включить смарт и выяснить у милой рыженькой девицы, прибыл ли на помощь «Нюсе» настоящий техник, но осторожность взяла верх. «Следопыт» никуда не денется. Да если и денется… «Лена, конечно, расстроится, – Саша усмехнулся, – но сейчас речь идет о выживании, не до семейного имущества. Надо убираться отсюда подальше и поскорее. Кто знает, что тут случится через минуту? Может, еще и танки в бой пойдут. А что, крутым ребятам крутые разборки…»
Барков вышел на обочину шоссе – того самого, которое через километр ныряло в тоннель второго транспортного кольца вокруг Северной столицы, – и поднял руку. Такси – простенькая желтая «Шкода» – вынырнуло из потока, как проворная щучка, завидевшая малька.
Саша уселся на заднее сиденье и махнул рукой – поехали.
– Куда? – Таксист недовольно взглянул на пассажира через зеркало.
Чем он недоволен, Барков не понял. То ли тем, что Саша сел в машину по-европейски, сразу, не утруждая себя «договорами на берегу», когда клиент, согнувшись над полураскрытой дверцей в нижайшем поклоне, спрашивает у шофера разрешения стать его спонсором, то ли пыльным видом пассажира. А может, у Баркова на лице было написано, что он москвич, и шофера оскорбили вовсе не манеры гостя, а сам факт его прибытия в Питер. В обеих столицах таких ущербных ревнивцев было предостаточно. Когда же Саша промедлил с ответом, таксист и вовсе обернулся.
– Ну че? – Взгляд водилы скользнул по одежде – пыльной, но дорогой, по руке клиента, на которой красовался смарт определенно распоследней модели, и остановился на кармане его брюк, явно не пустом. Недовольства в глазах гостеприимного аборигена тут же поубавилось.
– Включи счетчик и рули, – спокойно сказал Барков. – Пока прямо.
– Рули… – обиженно пробормотал шофер, снова усаживаясь как полагается. – Рули ему пока… Это ж не лисапед, чтоб долго думать… Щас тапочку притоплю, и уже на Невском будем. Если не туда надо, с меня спросу нет… Мне-то по хрену, деньги ваши… Ты смотри, сколько ментов! И пожарники…
– Пожарные, – невольно поправил Саша.
– Ну да, МЧС. Куда это они мчатся все? Бритоголовые «Стену» подпалили, что ль?
– Самолет упал…
– Что, прям на «Стену»?! – таксист снова недоверчиво-изумленно взглянул на Баркова через зеркало. – Ну дела-а… Надо ж, какие дела-а… Жалко, я не видел. Так бы остановился, может, в кадр попал бы, по «новостям» показали б… Куда ехать-то, не решили?
– На Московский вокзал, – наконец определился Барков.
– Другое дело, – таксист удовлетворенно причмокнул. – Полтинник примерно выйдет, нормально?
– Нет, не нормально, но заплачу, если молча довезешь, – отрезал Саша. Ему сейчас меньше всего хотелось слушать дребезжание этого прокуренного, плохо выбритого шоферюги. Было о чем подумать и без его ворчания и причитаний.
Таксист снова надулся, но действительно замолчал.
И хранил он свой обет молчания ровно до того момента, когда желтая «Шкода» поравнялась с четвертым, последним выездом из парковочной зоны «Великой Стены». Ни Саша, ни водитель даже ничего не успели понять. У Баркова лишь мелькнула мысль о том, что, сядь он впереди, от него осталось бы одно мокрое место. Сильнейший удар сложил такси почти пополам и встряхнул водителя с пассажиром так, что оба на некоторое время попали в нокдаун.
Когда пелена перед глазами рассосалась и перестали плавать радужные круги, Саша понял, что расслабился неоправданно рано. Подмяв «Шкоду» массивным бампером и придавив левым колесом и защитой картера ту часть крыши, под которой мог бы находиться пассажир, выбери он переднее сиденье, над такси нависал черный «Прадо»…
Спереди послышался стон вперемешку с десятиэтажным матом. Водительская дверца в момент удара сама собой распахнулась, но выбираться таксист не спешил. Он что-то бормотал о зажатой ноге и проклинал «скребучих богатеев». Барков нащупал ручку левой задней двери и буквально выполз на горячий, резко пахнущий жженой резиной асфальт.
– Монтировку… – кряхтя, потребовал таксист. – Пошарь, где-то под седушкой она!
– Надо вызвать спасателей, – Саша сел и включил свой смарт.
– Да вызовут… без тебя! Нога онемела уже! Отогни порог! Монтировка тут где-то…
Барков потерянно оглянулся. В ушах шумел Ниагарский водопад, а твердый асфальт под ногами плыл, будто океанская волна вдоль борта корабля. Поток попутного транспорта истончился до ручейка, прижался к правой обочине, но не остановился. Лишь три-четыре доброхота, застрявших перед образовавшимся препятствием, выбрались из машин и осторожно подошли к месту аварии. Для Саши они были сейчас неопределенными колеблющимися силуэтами, беззвучно, словно рыбы, разевающими рты. Он вяло махнул рукой – «все в порядке» – и заглянул под водительское сиденье.
– Давай помогу. Чего надо делать? – Один из доброжелателей отважился подойти. – Зажало? Ты потерпи, мы спасателей уже вызвали. У них инструмент… Потерпи.
– Какой, на х… потерпи! – завопил шофер. – Того и гляди тут все полыхнет! Ну, москвич, чего ковыряешься, глубже руку суй, там монтировка, точно! Хочешь, чтоб я тут сдох?!
Барков нащупал металлический прут и потянул его на себя. Монтировка застряла. Саша поднял взгляд на доброжелателя.
– Попробуй, может, у тебя получится.
– Полыхнет? – Глазки у «доброхота» забегали, и он попятился. – Я сейчас… я свою принесу… монтировку… у меня там, в багажнике…
– Ур-род! – прорычал таксист.
