– Идем к «Трумэну»! – приказал Бородач. – Здесь «преображенцы» зачистят!
– Не успеем, командир, – засомневался ротный. – Линкор уйдет с минуты на минуту.
– В Форту Гатлинг тоже рисковали не успеть, и ничего, успели.
– И что получилось? – хмыкнул Жерар. – Я понял, командир. Как это называют флотские пилоты – «кинжальный проход», да?
– Марш-бросок, – исправил Бородач. – Третья рота прикрывает, первая и вторая «зверей» к бою!
– Золотая атака получится, – заметил командир второй роты. – Пятьсот рублей – магазин.
– Линкор того стоит, – парировал Бородач. – Вперед!
Ошибочно считать, что удача сопутствует достойным. У нее своя шкала ценностей. Когда до шлюзового отсека оставалось каких-то сто метров идеально прямого коридора, удача отвернулась от десантников. Сначала они наткнулись на плотный заградительный огонь бойцов в форме военной полиции. Марсиане явно пытались заслужить право на эвакуацию и потому не жалели боезапаса. Десантники опрокинули заслон, но полисмены выполнили свою задачу – шлюзовая переборка закрылась перед самым носом у авангарда второго батальона. Взрывать ее было опаснее для десанта, чем для отступивших в шлюз «Трумэна» марсиан. Более того, оглянувшись, десантники обнаружили, что подступы к шлюзу заминированы.
– Отходим! – запоздало скомандовал Бородач. – Все назад!
Остатки батальона начали оттягиваться в глубь базы, но в этот момент над шлюзовой переборкой зажегся зеленый свет, означавший, что линкор отчалил и стыковочный узел свободен.
– Твою мать! – Борис почувствовал, как палуба уходит из-под ног.
Электронные детонаторы мин были настроены именно на сигнал закрытия створок наружного шлюза. Серия взрывов обрушила перекрытия и вздыбила палубу. В зоне поражения осталось человек десять, в том числе и комбат. Взрывная волна сбила с ног и припечатала подполковника к ближайшей стене. Сверху осыпались куски пластика и осколки галогенных ламп.
– Командира вытаскивайте! – заорал Жерар. – Макаров, Сато, вперед!
Новые взрывы повалили спасателей, а вспыхнувший в одно мгновение пожар заставил их отползти. Жерар забросил винтовку за спину и загерметизировал боевой костюм.
– Серж, командуй! – крикнул он командиру второй роты.
– Жерар, не лезь туда! – «Ротный два» попытался ухватить капитана за рукав, но тот уже нырнул в завесу гудящего пламени.
Найти среди горящих обломков тело командира было непросто, и впоследствии Жерар признавал, что ему повезло. Он примерно представлял себе, где находился Бородач в момент взрыва и куда его могло отбросить, но запнулся о руку командира гораздо раньше, чем рассчитывал. Костюм на Борисе уже начал тлеть, и в обугленных прорехах были видны вшитые бронепластины. Жерар захлопнул лицевой щиток командирского шлема, включил принудительную подачу кислорода из запасного баллона, и, приложив неимоверное усилие, вытянул Бородача из-под обломков. Жив командир или нет, Жерар определить не сумел, но в тот момент это было и неважно. Ротный взвалил Бориса на спину, но успел сделать лишь один шаг, когда, отрезая путь к спасению, в паре метров от него рухнул массивный кусок горящей потолочной плиты. Единственный выход из огненной ловушки был – протиснуться через узкий промежуток между горящей плитой и раскаленной стеной. Капитан прижался к стене и начал протискиваться, но массивный груз на плечах явно не проходил по габаритам. Жерар был вынужден сбросить командира с плеч и перехватить под мышки.
– Тусу пороском! – крикнул кто-то впереди.
Плиту окутало облако мелкого белого порошка. Огонь отступил, но легче Жерару не стало. Лишь не так жарко. Он выбивался из сил, к тому же вынужден был действовать вслепую; порошок залепил стекло гермошлема. Протереть его капитан не мог: стоило ему расцепить руки, командир упал бы на пол и, снова поднимая его, спасатель потерял бы драгоценные, жизненно важные секунды – огонь возвращался.
К Жерару протиснулся десантник с огнетушителем.
– Тяжерый? – поинтересовался боец, помогая вытащить Бородача из раскаленной щели. Судя по акценту это был Сато Такеси.
– Килограммов сто... двадцать, – задыхаясь от напряжения, ответил Жерар. – Волоком!
Они оттянули Бориса подальше от огня и передали двоим бойцам покрупнее и посвежее. Жерар прислонился к стене и тяжело вздохнул.
– Как вы его там отыскари? – десантник удивленно покачал головой. – Порыхает, как в пеське!
– Учуял, Такеси. – Жерар усмехнулся. – Ну, теперь нам в третий сектор путь лежит, без вариантов. Наш бывший госпиталь как раз там пришвартован... Серж!
– Да. – К капитану протолкнулся «ротный два».
– Что там у Преображенского?
– Он как раз в третьем. Обещает минут через десять пробиться.
– Скажи ему, что у нас много «трехсотых», в том числе комбат, уж пусть постарается. Потом собери всех раненых и двигай туда. А мы с третьей ротой продолжим зачистку. Где медики?!
– Здесь. – Ротный санинструктор уже сидел на коленях перед Бородачом.
– Что с ним?
– Стукнуло так, что шлем погнулся. Череп цел, а вот его основание, боюсь, слегка подломлено. – Сержант вынул из санитарной сумки надувную шину-воротник для иммобилизации шеи. – Да еще вы его растрясли, пока вытаскивали. Боюсь, дело не очень. На грани.
– Ты не бойся, а скажи – жить будет?
