министры, медики, коммунальщики, инженеры, снабженцы, квартирьеры… Даже из внутренних княжеств ходоки подтягиваются. Короче, кого только нет! И у всех действительно важные вопросы… Я проверял.
– Тогда давай решать эти важные вопросы. – Преображенский закрыл папку. – А рапорты будешь сам для меня суммировать. Впускай… кто там из Генштаба?
– Шабалин, Валеев, Картаев.
– А по линии Службы Безопасности?
– Хренов из «Беркута».
– Приглашай сразу всех. Будем совмещать, иначе и за трое суток не управимся…
…Управился Преображенский за двое. На сорок девятом часу круговорота неотложных дел он просто свалился без сил и заснул глубоким беспробудным сном. Горох грудью встал на пороге его кабинета и во всеуслышание заявил, что на ближайшие шесть часов мероприятия по восстановлению ОВК из пепла могут катиться ко всем чертям. В ответ на возмущенные возгласы гонцов, просителей и чиновников из всех уголков Объединения, в том числе из окончательно освободившихся от золотистых коконов Колоний, адъютант виртуозно выругался самыми последними словами. Смысл его речи сводился к тому, что если ходокам невтерпеж, то к их услугам боевые машины технократов, которые окажут нетерпеливым гонцам любые услуги, вплоть до интимных, но исключительно в извращенной форме. Зато длительность процесса гости смогут регулировать сами, поскольку роботы не устают и батарейки у них заправлены дармовой энергией. После он просто запер дверь в княжеские покои. А чтобы не возникло сомнений в серьезности его заявления, он действительно добавил к караулу из чинидских воинов пару десантных роботов Миллора. Машины, с точки зрения землян, были устрашающими, и вступать с ними в какие бы то ни было контакты никто не захотел. Дав роботам приказ не подпускать к двери никого, кроме двух проверенных служанок и самого себя, адъютант сделал просителям ручкой и поплелся в жилое крыло. Он, как и князь, не отдыхал те же двое суток.
Демарш Гороха, как ни странно, повлиял на общую обстановку благоприятно. Народ как-то разом расслабился и разошелся по многочисленным диванчикам, буфетам и гостиничным комнатам. Разумеется, в пределах дворца. Все знали, что заявленные Горохом шесть часов – не последний срок. Князь мог проснуться и раньше…
* * * «Ты не должен был этого делать, нерожденный!» – мысль звучала гулко, словно врывалась в сознание через огромный жестяной рупор.
Сергей сразу же догадался, чей это мысленный голос. Властный, уверенный и пугающий.
«Я поступил так, как должен был поступить, Высший. – Преображенский тем не менее не испугался. – Я защищал свой народ».
«От кого? От Перворожденных? Твоему народу ничто не угрожало».
«Вот как?! А чудовищная Катастрофа, которая уничтожила большую часть наших миров? А Цепная реакция по другую сторону Канала?! Это была не угроза?»
«Катастрофа была простейшим катаклизмом, фактором отбора. Разве мало их помнит человеческая история? Средневековые эпидемии, мировые войны, лихорадка космической колонизации. Все эти события существенно исправляли демографическую ситуацию Земли. Почему же никто из твоих соплеменников не возмутился и не встал на защиту человечества от этих напастей? А что касается Цепной реакции, это сделал один из вас. По глупости или злому умыслу – теперь не важно. Перворожденным не было смысла разрушать уровень Чистой энергии».
«Демагогия. Ты сравниваешь несравнимые вещи. За свои глупости человечество расплачивалось жизнями миллионов, но это был выбор самих людей. А Катастрофа была развязана вами. Мы не просили влиять на нашу демографию».
«Ты считаешь, что у погибших в мировых войнах был выбор? Или могли выбирать те, кто умирал от чумы?»
«Не пытайся вовлечь меня в дискуссию. Вы делали то, что считали нужным, я поступал точно так же. И то, что наши интересы не совпали, – не моя вина».
«Мы пытались сохранить Первополе. Основу нынешнего мироздания. Вашего мироздания, между прочим, тоже. Разве это не в ваших интересах? Не в интересах частиц этого самого мироздания?»
«В Первополе заведена плохая привычка переписывать заново историю целых галактик. Вместе с ее участниками. Нам это не по вкусу».
«Ты говоришь о народе Сунджи? Да, Первополе заменило его Спящими, но ты хотя бы знаешь, что это был за народ и кто был Сунджа?»
«Мне все равно. Они имели право на жизнь, а вы его отняли. Вы судили их, не имея на то никакого права».
«Их судило Первополе. Оно имеет право на все, что его составляет. Ведь ты не спрашиваешь разрешения у головной боли, когда выпиваешь таблетку, чтобы от нее избавиться?»
«Мы тоже стали для Первополя головной болью?»
«Теперь – да. Но еще не поздно. Ты можешь исправить это положение».
«Я не стану этого делать. Разбирайтесь у себя в лабиринтах высших сфер сами. А нам просто оставьте наш трехмерный мир и обычное время».
«Ты даже не заметишь, как у твоего народа отнимут и то и другое. Ты думаешь, что твои союзники бескорыстны? Что они праведники, восставшие против угнетения Перворожденными? А ты не задумывался над тем, что любая частица почитаемого ими Изначального мира уничтожает материю твоей Галактики?! Не только Первополя, до которого тебе справедливо нет дела, а всего Млечного Пути, того самого участка бесконечной Вселенной, в котором помещается и твое любимое пространство, и твой вариант хода времени! Задумайся, нерожденный, возможно, ты прозреешь или даже „родишься заново“. Изначальное поле – это антиполе! Это то, что существовало в момент сжатия Вселенной. Это антимир, в котором каждая частица имеет противоположный заряд, а каждый миг вливается в обратный поток отсчета антивремени. Неужели ты до сих пор не осмыслил такие очевидные вещи?»
