– Там, в спальне, еще кое-какие штучки-дрючки, глянешь?
– Успею. Ты кофе будешь?
– Да я пил уже. Ты мне лучше бальзаму на раны налей, скажи, что дело не безнадежное. А то у меня пока такое ощущение, что всех нас ждет одна братская могилка, вон там, в зеленой зоне.
Федор кивком указал на печальный вид из окна.
– Бог с тобой, Федя. – Евстратов даже поперхнулся. – Ты, конечно, у нас штатный пессимист по любому сценарию, но не мрачнее меня. Так что отбрось эти мысли, видишь, меня же не плющит.
– Я реалист, Гена. На кого мы тявкать решили, да еще такой хилой сворой? Нас же перестреляют после первого «гав»!
– Что я могу сказать? – Евстратов заглянул в пустую чашку, помолчал, в паузе наливая кофе, и снова взялся бренчать ложкой, едва не заглушая ответ. – Примерно понятно на кого. И что это рискованно, тоже понятно. Но иначе никак. Помнишь, в семнадцатом мы тоже по лезвию ходили, и ничего, выжили.
– Мы тогда на десять лет моложе были, энергичнее. А еще – многого не понимали.
– Например, что наша миссия невыполнима, – перебил товарища полковник. – Потому и выполнили ее. Давай, Федя, договоримся на берегу: или мы лепим одну большую отмазку – вроде как нельзя ничего сделать, ибо… и далее всякие аргументы, придумать несложно хоть тысячу. Или же мы поступаем, как в семнадцатом, – работаем напористо, до конца и со всем старанием. Третьего варианта нет.
– Первый позаманчивее будет, – хмыкнул Федор, – но ты же знаешь.
– Знаю. – Полковник отодвинул кофе и достал сигареты. – В таком случае это был первый и последний психотерапевтический сеанс нытья, договорились?
– За «нытье» я не обижаюсь. – Зинчук взглянул на командира исподлобья. – Но больше не вздумай во мне сомневаться.
– Идет. – Евстратов протянул руку. – Я вообще-то и не сомневался.
Полковник боковым зрением уловил восхищенные взгляды «молодых лейтенантов» – про себя он называл их «стажерами». Интуитивное, с полуслова взаимопонимание между опытными офицерами должно было казаться молодежи чем-то вроде недосягаемого пока уровня профессионализма, к которому следует немедленно начать стремиться. Фарисеи!
Федор едва заметно ухмыльнулся. Вряд ли он видел выражение лиц «стажеров» в каком-нибудь отражении. Скорее, он прочитал все во взгляде командира. Кроме бравады, у обоих ветеранов были-таки крохи профессионализма. Куда без них? В частности – одним взглядом зачастую передавалось столько информации, сколько не всякий человек выразит в пятиминутной речи.
– Ладно, с лирикой завязали. Личный состав представишь? – Евстратов затушил сигарету.
– Подполковник Зинчук, назначен вашим заместителем. – Федор «обозначил» попытку встать. – Майор Коваленко и майор Хохлов занимаются настройкой аппаратуры в дальней комнате.
– Тех, кого не знаю, – запоздало уточнил Евстратов.
– Лейтенанты Климов и Смолякова. – Федор повернулся и кивком указал на «стажеров». – Назначены в группу два часа назад по личному представлению Тимофеева.
Молодежь покинула уютный уголок и вошла в круг света от лампы.
– Только из школы? – Евстратов спрятал ухмылку и взглянул на Смолякову.
– Выпуск прошлого года. – Девица вновь вздернула носик. – До начала сентября проходила годичную стажировку в отделе «N».
– А вы? – Он перевел взгляд на парня.
– Только… так точно… – Климов слегка покраснел. – До школы отслужил срочную плюс три по контракту.
– Пограничник?
– Никак нет, морская пехота. Особая бригада ТОФ.
– Все понятно. «Кореец»? Десант на Чхонджин?
– Это без меня. – Климов ничуть не смутился. Видимо, излагал факты реальной биографии. – Я в это время Шикотан сторожил, чтоб «япы» под шумок не забросили в свободую экономическую зону слишком много своих «рабочих».
– Тоже дело, – одобрил Евстратов. – В школе на чем специализировался?
– По профилю, физическая защита и охрана. Был лучшим на курсе.
– Ну, со всех сторон молодец, – обращаясь к Федору, с усмешкой произнес полковник. – Тимофеев решил поиздеваться? Я понимаю – чистый специалист по компам, но чистые бойцы нам к чему?
– Не спешите, товарищ полковник. – Зинчук включил голопроекцию записи в своем смарте. – Все учтено. Тимофеев зря ничего не делает. Знаете, кто это?
Проекция типовой заставки превратилась в объемный портрет мужчины. Судя по угрюмому выражению грубого, будто рубленого лица, этот человек был далеко не банковским клерком. Скорее всего, профессиональным бойцом или военным. Что-то в нем было знакомое… Полковник на секунду задумался и вспомнил, кто этот человек.
– Я думал, мы под олигархов будем копать. – Евстратов вопросительно взглянул на Федора. – Этого парня я видел в списках у Добрецова. Он командует «дикими гусями» на службе у Бойда и компании.
– Майор Валуев, – сказал Климов. – Бывший морпех, ротный. Кстати, вот он-то как раз в Корее загорал от звонка до звонка. «Десятый вал, или Кошмар Айвазовского» – так его ребята в батальоне называли.
