112. На Балканах
После переезда из турецких лагерей Донской корпус расположился на юге Болгарии, штаб ген. Абрамова разместился в Старой Загоре. Цвет Белой гвардии, 1-й корпус, был расквартирован на севере страны, штаб в Велико-Тырново, части заняли пустые казармы распущенной по мирному договору болгарской армии — в Свиштове,
Севлиеве, Никополе, Белоградчике. Врангель депонировал в Болгарском банке сумму, достаточную для пропитания корпуса в течение года. По приказу Кутепова с 20.01.22 войска приступили к регулярным занятиям по программам мирного времени. В Софии находились представитель главнокомандующего, управление снабжения.
Отношение к себе белогвардейцы встретили двоякое. Со стороны правительства, правой и умеренной общественности — очень теплое. Звучали речи о
'потомках Шипки и Плевны, которые воскресят Русь и по-братски, рука об руку, пойдут вперед вместе с братьями-славянами'.
На параде, устроенном Кутеповым, присутствовал болгарский военный министр, а осиротевшее болгарское интендантство безвозмездно отпустило русским обмундирование, сукно и кожу на обувь. Среди гражданских беженцев была организована регистрация добровольцев для пополнения белых частей. Но в Болгарии была и сильная компартия. Щедро подпитываемая Коминтерном, она подминала под себя левые круги других организаций, в том числе и правящей земледельческой партии. С этой стороны на врангелевцев посыпались яростные нападки, вплоть до митингов и демонстраций с требованиями силой посадить белых на корабли и отправить в Совдепию. Пыталась оказать давление и советская сторона. Так, 3.04.22 последовала нота Украинской ССР, где выражался протест против приема войск Русской армии и заявлялось, что всякие воинские части, размещенные и снабжаемые Болгарией, в случае их действий против УССР будут рассматриваться как регулярные части болгарской армии со всеми вытекающими отсюда последствиями. В стране была широко развита советская агентурная сеть. Тотчас после размещения войск под боком у них обосновался 'Союз возвращения на родину'. Но в первое время Кутепову удавалось держаться твердо. Всякие попытки властей отойти от прежних договоренностей, вроде предложений сдать оружие на хранение в болгарские склады, им блокировались.
В королевстве сербов-хорватов-словенцев кавдивизия Барбовича была зачислена в пограничную стражу, казаки Фостикова расположились в районе г. Вране, где сооружали шоссе к болгарской границе, технический полк был направлен на железнодорожные работы. В Белой Церкви разместились Николаевское кавучилище, Крымский, Донской и Русский кадетские корпуса. Многих офицеров приняли в жандармерию. Всем, зачисленным на службу, Югославия сохраняла их воинские звания (но только полученные до революции, иначе ей пришлось бы содержать слишком много полковников и генералов). Штаб главнокомандующего и интендантство находились в городке Сремски Карловцы в 50 км от Белграда. Врангель прибыл в страну 1 марта и через две недели был принят королем Александром. Левые круги, хоть и менее сильные, чем в Болгарии, тоже попытались раздуть в прессе антиврангелевскую шумиху, и МИД Югославии вынуждено было сделать заявление:
'Пребыванию ген. Врангеля в столице печать придает такое значение, которого оно на самом деле не имеет. Русский генерал прибыл в нашу землю, чтобы пользоваться полным гостеприимством, каким пользовались и другие русские…'
По завершении перевода войск на Балканы вышел в отставку ген. Шатилов. Крым, Константинополь, поиски пристанища — этого оказалось достаточно, чтобы надорвать силы. Начальником штаба главнокомандующего стал ген. Миллер.
Нужно было приспосабливаться к новым условиям, когда корпуса и дивизии разделились расстояниями, условиями существования и государственными границами. «Официальные» представители Врангеля находились в Праге, Софии, Париже, Бухаресте, Будапеште, Белграде, в других странах имелись военные агенты. Для связи с ними, с Кутеповым и Абрамовым при штабе главнокомандующего создавался отдел дипкурьеров. На несколько человек удалось получить официальное разрешение Антанты, другие путешествовали под видом коммивояжеров. Король Александр разрешил Врангелю пользоваться собственным шифром.
Разбросанная по Балканам, армия все еще оставалась армией и сохраняла боеспособность. Согласно мобилизационным планам, первые 4 дивизии могли быть развернуты в течение 5 дней. Начали наводиться контакты с Румынией. С ее правительством велись переговоры о пропуске Русской армии через ее территорию на случай войны. Предложения Врангеля шли дальше — к заключению союзного соглашения, где при разногласиях сторон арбитром выступал бы король Александр. Зондировалась также возможность размещения в Румынии, поближе к русским границам, 15-тысячного белого контингента. Ряд румынских лидеров, Братиану, Дука, склонялись к серьезному обсуждению этих предложений и подписанию договора. Такой позиции способствовали отношения с Советской Россией, продолжающие ухудшаться из-за подрывной деятельности большевистских спецслужб и Коминтерна. Размещение белогвардейцев могло стать для Румынии ответной мерой на подобные действия, позволяющей держать противника под угрозой.
По прогнозам врангелевского штаба, война с большевиками должна была возобновиться в самое ближайшее время, но предполагалось, что со стороны европейских государств она вначале будет носить оборонительный характер, и театром ее станут именно Балканы. На основании разведданных и анализа политической ситуации делался вывод, что румынская армия, усиленная французами в материально- техническом отношении, но слабая духом и разболтанная, продержится при нападении Совдепии не больше 2–3 недель. А при ее отступлении в Добруджу и приближении красных войск к болгарской границе последует колоссальный взрыв — левый переворот в Болгарии и националистический (кемалистский) в европейской части Турции, велика была вероятность революционного рецидива и в Венгрии.
На основе данных прогнозов удалось наконец-то достичь сближения с Советом послов под председательством Гирса. Русские дипломаты считали такое развитие событий вполне вероятным, а ситуацию в Южной Европе действительно угрожающей. Мнение русских разделял министр-председатель королевства СХС Пашич и югославский Генштаб, с которыми прошли специальные переговоры. При содействии Гирса и сербов разработки врангелевского штаба были доведены до военных и правительственных кругов Франции с предложениями немедленно обратить внимание на состояние румынской армии и приложить все усилия к подъему ее боеспособности, а также использовать силы Русской армии. Для этого врангелевцы просили их поддержать в вопросах размещения 15-тысячного корпуса в Румынии, разрешения учета бывших солдат и офицеров в Венгрии, Чехословакии, Румынии, Югославии; прекращения подрывной деятельности против армии в Болгарии. В случае развития событий по указанному варианту просилось разрешение на отступление русских частей из Болгарии в Югославию. Соответствующие переговоры представители Врангеля начали в Будапеште и Бухаресте.
Часть секретных документов, фигурирующих во всех этих переговорах инструкций, обращений, переписки, попала в руки советской разведки и впоследствии стала оружием в дипломатической кампании против белогвардейцев. Интересно, что в то время коммунисты планировали свой очередной удар действительно в направлении Балкан. И действительно в ближайшем будущем. Штаб Врангеля ошибся только в одном — агрессия должна была начаться не наступлением Красной армии, а изнутри, разжиганием революций в Румынии и Болгарии. Тут уж белое командование проглядело явную закономерность, все акции Совдепии против других государств начинались 'народными восстаниями' — и лишь затем следовало внешнее вторжение.
В Югославии левые хоть и были слабее, чем в Болгарии, но тоже старались клюнуть белогвардейцев. Последовал запрос в Скупщине — признает ли правительство Врангеля как законного главу русского правительства? А если нет, то почему Врангель управляет судьбами русских эмигрантов? И находится ли королевство СХС в состоянии войны в Россией? Если нет, то почему оно содержит на своей территории формирования, ведущие подготовку к такой войне? Министр иностранных дел Пинчич ответил:
'Ген. Врангель пользуется здесь правом гостеприимства. Его пребывание не носит ни политического, ни военного характера. Мы не признали Врангеля, когда он был главой Русской армии и победоносно двигался на Москву. Мы не признали его и теперь… Мы воздержимся от принятия на себя каких-либо
