не стало своих племенных князей. У древлян, уличей, вятичей они сохранялись даже и во время пребывания в составе Киевской Руси. А у северян исчезли, Черниговом стали править наместники, а потом и князья из Рюриковичей. Отсюда можно предположить схему событий. Хазары этих своих подданных все же допекли, и северяне восстали. Князя, возможно, свергли за прохазарскую ориентацию. Или он возглавил восстание и погиб, а его дети-заложники были казнены в Итиле. А народ передался под власть Киева.
И Русь получила возможность начать войну за море. Правда, составить ее общую картину из множества разнородных и отрывочных сообщений нелегко. Сделать это попытался только иудейский Кембриджский аноним. По его версии, император Роман послал «большие дары Х-л-гу, царю Русии», подстрекнул напасть на хазар, тот пошел на Самкерц (Керчь) и по небрежности местного начальника реба Хашмоная захватил город. Тогда был направлен достопочтенный Песах, в отместку взял три греческих города с пригородами и «избил мужчин и женщин». Осадил Шуршун (Херсонес), но взять не смог. Причем и в этом источнике не все ясно. Сказано, что Песах избивал греков, взял дань, но есть и фраза «спас от руки русов».
Потом Песах пошел на Х-л-гу, победил его, нашел взятое в Самкерце. Вождь русов сознался: «Роман подбил меня на это». А Песах потребовал, чтобы тот пошел воевать на Романа. Иначе, мол, «я здесь умру или буду жить до тех пор, пока не отомщу за себя». Олег пошел и «воевал против Кустантина на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили огнем. И бежал он и постыдился вернуться в свою страну, и пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали русы подчинены власти хазар» [57]. Л. Н. Гумилев не только безусловно доверял этой версии, но и домыслил ее. Дескать, Песах пошел из Крыма на Киев и разгромил князя. Относил к этому случаю и дань мечами. Дескать, перепугавшийся Игорь капитулировал и разоружил дружину. А потом в 941 г. по требованию Песаха произвел набег на Византию (без мечей). Что и кончилось погибелью.
Что ж, давайте попробуем разобраться. Конечно, Кембриджский аноним субъективен (как и любой другой источник). Он и не аутентичен. По мнению исследователей, он написан византийским евреем в XI– XIII вв. [95]. Человеком, который что-то знал, что-то слышал о могуществе уже не существовавшего каганата. Но в источнике есть явные ошибки — например, упоминается война аланов против ясов, хотя это два названия одного народа. А относительно борьбы за Причерноморье многие факты подтверждаются. Но не все.
Одно противоречие — о победе Песаха над Хельги. Греки сообщают, что в 941 г. на них пришло 10 тыс. русских судов. Это, конечно, преувеличение. Такой флот означал бы полумиллионное войско. Но ясно, что оно было огромным. Спрашивается, где же была эта армия, когда Песах побеждал Игоря? Армия могучая, ничуть не разгромленная…А уж о выдаче мечей — полная чушь. Князь зависел от дружины не меньше, а то и больше, чем дружина от князя. Даже Владимир Святославович старался угодить дружине, покупая для нее серебряную посуду. А меч был личной собственностью и стоил очень дорого. Знатные воины брали его с собой в могилу, люди попроще передавали по наследству. Если бы Игорь потребовал от дружины сдать мечи, древлян для его гибели уже бы не понадобилось.
Второе противоречие — Роман никогда не приглашал русов в Крым. Наоборот, Византия была озабочена тем, чтобы они не зацепились на Черном море. В договоре 944 г., завершившем эту войну, особо подчеркивается, что Русь не имеет права претендовать на Крым и на «власть корсуньскую» (херсонесскую). Значит, уже претендовала. От русских требуется даже не зимовать в устье Днепра. И не мешать ромейским рыбакам, появляющимся там. Но если Роман не звал русских, то почему же Песах громил греческие города?
Вот с учетом всего этого попытаемся восстановить последовательность событий. Где-то в 937–938 гг. Русь начала войну с уличами. Войну победоносную. Возглавил ее упомянутый Х-л-гу — Олег III. Но, как будет показано ниже, не Игорь. Через земли уличей русские получили еще один выход к морю, по Южному Бугу — удобный, без порогов и печенежских кордонов. И появились на берегах. В описании данных событий византийские хроники называют русов «дромитами». Это слово почему-то приводит ученых в затруднение — видимо, сказывается узкая специализация, когда историки углубленно изучают только свою эпоху. Потому что «дром» хорошо известен в древнегреческих и римских описаниях, лоциях. «Ахилловым дромом» или просто «дромом» (ристалищем) называлась Тендровская коса.
Место голое, неуютное. Здесь и сейчас размещаются только рыбачьи временные стоянки. Зато русы тут смогли закрепиться, обосноваться, создать береговые базы, как и на «Белобережье» — о. Белом (ныне Кинбурнская коса). И загуляли по морю. Масуди в данное время называл Черное море «морем русов, по которому не плавают другие племена, и они обосновались на одном из его берегов». Высадились и в Крыму, куда более комфортабельном, чем острова и островки. А в Крыму поселения русичей возникали еще с VIII в., тут князь имел возможность получить поддержку сородичей.
И здешние греческие города, вероятно, предпочли признать его власть, чтобы избежать разорения. Или даже… сами призвали русов. Не император, а херсонесцы. Как уже отмечалось, узурпатора-Романа не любили, против него один за другим возникали мятежи, пытались отлагаться провинции. А в Херсонесе население было смешанным — со славянами, потомками сарматов, скифов. Город был и местом ссылки неугодных. И сепаратистские тенденции тут проявлялись часто. Не исключено, что херсониты воспользовались случаем перекинуться под номинальную власть русов. Которые заодно прихватили и Самкерц. И греческая хроника Льва Диакона, подтверждает, что в конце 930-х — начале 940-х Русь владела какой-то частью Крыма.
Война с уличами успешно завершилась в 940 г., была взята столица их княжества г. Пресечен. В это время появился и достопочтенный Песах. С каким войском? Нет, не с отборным корпусом хорезмийских ал- арсиев. Для наступательной войны их было маловато. По-видимому, он набрал живущих поблизости касогов, аланов. Боевые качества сборного ополчения обычно невысоки. Но погромить несколько греческих городов — почему бы и нет? Было ли столкновение с русичами? Может быть, да, но скорее — нет. Когда между сторонами ляжет кровь, договариваться уже труднее. А хазарам требовалось именно это.
Песах показал князю, что имеет полную возможность вредить ему, мешать закрепиться в Крыму. После чего логично было вступить в переговоры. Дескать, вы можете вредить нам, нападать на наши владения — но и мы тоже можем. Только зачем? Не лучше ли разобраться по-хорошему. Мы-то вам не враги. Мы же с вами торгуем, пленников покупаем, обид не делаем. Разве мы не пускаем вас к морю? Разве мы натравливаем на вас печенегов? Византия — вот наш общий враг. Не думаю, что хазары подтолкнули русичей против греков из какой-то мести Роману. Любая война для иудейских купцов была невыгодной. Но у них не было выбора. Произошло то, что произошло — войско русичей прорвалось в Черноморье. Оставалось перенацелить его в других, отвести грозу от себя. Песах вполне мог привести доказательства враждебности Византии к Руси. Каганат такими данными наверняка располагал. Мог пообещать признать завоевания князя в Крыму, союз, помощь. И Хельги клюнул.
В 941 г. состоялся массированный поход на Византию. И отметим, он был предпринят только флотом и десантом, без конного войска. Операция осуществлялась не из Киева, а из Крыма. В летописях указывается, что греков предупредили болгары. Но такое предупреждение было бы бессмысленно — кораблям надо не так много времени, чтобы достичь Константинополя. Другое дело, если Русь заранее направила послов к болгарам, приглашая присоединиться к удару. А те оповестили греков. Несмотря на это, ромеи оказались не готовы. В июне русский флот встал у Боспора. Высадил десанты на азиатском берегу, в Вифинии. У Романа не было под рукой ни армий, ни флота — они воевали с арабами. Он лишь наскреб несколько торговых и других кораблей, стоявших в гавани Константинополя, установил на них сифоны с «греческим огнем», и этот отряд под командованием патрикия Феофана отогнал русскую армаду от устья Боспора. Но не не разбил и не прогнал.
Она продолжала курсировать у берега, прикрывая сухопутные силы. Лев Диакон описывает ужасы нашествия — дескать, русские свирепствовали, распинали людей, забивали гвозди в головы, рушили церкви. Писал он свою хронику через несколько десятилетий и допускаю, что сгустил краски. У Льва Диакона такое бывало, в картинах некоторых других «варварских» вторжений он откровенно подвирал. Известно, что часть русских уже была крещена, причин ненависти к церквям у них не было. Известно и то, что князь, уверенный в успехе, отдал приказ не убивать врагов даже в бою, а брать в плен [89].
Хотя, конечно, пиратские вторжения всегда были жестокими, и населению мало не показалось. Но обращает на себя внимание другое. Нападение не было обычным пиратским набегом! Сам по себе ход боевых действий вызывает недоумение. Если бы русы налетели, погромили приморские города, набрали
