обижали…» После покаяния столичные жители под руководством Фотия обратились к заступничеству Пресвятой Богородицы. Взяли Ее ризу, обошли стены крестным ходом. И город неожиданно был спасен. Славяне, в общем-то, рассчитались сполна, наполнили трофеями корабли и штурмовать стены не стали. 7 июля они сели в ладьи и благополучно отчалили домой [76, 91].
Но заслуги Фотия не ограничивались страшными днями осады. Этот патриарх был талантливым богословом, а вдобавок и мудрым политиком. Вот он-то прекрасно осознал, что конфликт с Римом имеет вовсе не духовную подоплеку. Понял, что Рим — враг Константинополя и преднамеренно отвергает примирение. Латиняне, не признав VII Вселенского Собора, по-прежнему тыкали греков носом в ересь иконоборчества, которой уже не было. Ну что ж, коли так, Фотий принялся бить оппонентов их собственным оружием. Обвинил Рим в «трехъязычной ереси», дозволяющей богослужение лишь на латинском, греческом и еврейском языках. Кроме того, западные богословы были гораздо слабее византийских, в переводе Символа Веры на латынь допустили ошибку. В текст вкралось слово «filioque», и получилось, что Святой Дух исходит не только от Бога-Отца, но и от Сына. Сам папа и многие римские иерархи признавали правильным византийский перевод [144]. Но германский император настоял, чтобы был принят западный вариант, пусть неточный, зато «свой». Это искажение Фотий тоже квалифицировал как ересь.
Патриарх блестяще опроверг претензии пап ставить свою власть выше светской. Но кое-в чем он перенял опыт латинян. Рим и западные короли умело использовали христианство в политических целях. Распространяли его на сопредельные страны, чтобы подчинить их собственному влиянию. В противовес римской Фотий начал создавать мировую «византийскую систему», которая действовала бы через Константинопольскую патриархию. Он деятельно принялся улучшать связи с церквями Армении, Грузии, Сирии. А для дальнейшего распространения Православия открылись возможности в Хазарии.
Покорив множество народов, это государство попросту обнаглело и напакостило само себе. После запрета христианства в каганат понаехали мусульманские проповедники. Простые хазары узнали, что по законам шариата нельзя продавать в рабство единоверцев. Их самих за неуплату налогов обращали в неволю и отправляли в восточные страны, и чтобы защититься от подобной участи, они ринулись принимать ислам. Иудейский царь разгневался. Как же посмели его подданные лишать казну и работорговцев законной прибыли? Запретил в стране ислам, казнил мулл и проповедников, многие мусульмане бежали в Закавказье.
Но арабы и хорезмийцы в вопросах веры шутить не любили, закрыли хазарам доступ на свои рынки. Ссора с Византией тоже оборачивалась убытками. Греки заподозрили, что нападение русичей на Константинополь произошло при поддержке Хазарии, и уж во всяком случае, при ее попустительстве. В ответ напустили на каганат мадьяр. На этот раз они действовали успешно. Разбили войска хазар, опустошали их земли. Хазарский царь спохватился, что натворил не то. Быстренько перенацелился на уступки. Правда, решил сделать хорошую мину при плохой игре. Пригласил делегации из халифата и Византии, чтобы провести диспут между христианскими, мусульманскими и еврейскими богословами.
Греческую миссию возглавил любимый ученик Фотия Константин — в монашестве Кирилл, выдающийся ученый, умелый дипломат. Он и его брат Мефодий (в миру предположительно Николай) родились в Солуни, где жило много славян, знали их язык. Добравшись до Крыма, братья несколько месяцев провели в Херсонесе. Услышали от местных жителей предания о св. Клименте, который был тут казнен в III в. Кирилл проанализировал эти сведения и сумел найти мощи святого. В Херсонесе он увидел и две книги, Евангелие и Псалтирь, написанные «русьскими письмены». Общался с хозяином книг, христианином-русичем, освоил его грамоту (у св. Кирилла были чрезвычайные способности, в Херсонесе он выучил и еврейский язык). Мы не знаем, каким из славянских алфавитов были написаны книги, но он стал основой для дальнейших изысканий будущих просветителей.
Диспут в Итиле прошел так, как и планировали хазары. Разумеется, св. Кирилл, мусульманский и иудейский ученые не могли переубедить друг друга. Но царь объявил, что поражен мудростью всех участников и «в знак уважения» к ним дозволил исповедовать в каганате христианство и ислам. Тем самым нормализовал отношения как с Византией, так и с Востоком, можно было снова торговать с ними. Св. Кирилл окрестил в Хазарии 200 человек, вместо предложенных богатых даров попросил отпустить византийских пленников. Царь его просьбу уважил. Почему бы нет? Греки за это помогут замириться с мадьярами. Что касается подданных, пускай себе крестятся. Ведь христиан ничто не мешало продавать в страны ислама. А мусульман — в Византию.
В Константинополе Кирилла очень хвалили за успешное выполнение задачи. Он высказал Фотию идею перевести Священное Писание на славянский язык, и патриарх сразу оценил, какие перспективы это откроет для его планов формирования «византийской системы». Благословил и поддержал начинание. Кирилл упорядочил и усовершенствовал буквы, виденные в Херсонесе, приблизил их к греческой орфографии, чтобы проще было переводить богослужебную литературу. Так родилась кириллица. Хотя долгое время сохранялась память о том первоисточнике, на базе которого создавалась новая азбука. Переводы, сделанные ею, назывались «руськыми», иногда к алфавиту давалось примечание «се же есть буква славенска и болгарска еже есть русская».
А вскоре появилась возможность применить кириллицу на практике. Когда погиб Аварский каганат, в Центральной Европе разрослось Великоморавское княжество. Оно охватывало Словакию, часть Паннонии, Польши, Германии. Моравию окрестили германские миссионеры. Но против нее выступил император Людовик Немецкий, и вскоре стало ясно, что немецкие священники, обосновавшиеся в Моравии, подыгрывают противнику. Тогда князь Ростислав обратился в Византию, попросил прислать ему греческих проповедников. В качестве эксперимента Фотий направил к нему Кирилла и Мефодия.
В 863 г. братья прибыли в столицу Моравии Велеград. Германские священники встретили их крайне враждебно. Но Ростислав покровительствовал им. Кирилл и Мефодий начали вести службы на славянском языке, продолжали работу по переводу Священного Писания. За три года они подготовили нескольких учеников и повезли в Константинополь, чтобы поставить их в священники. По дороге остановились в Паннонском княжестве (в нынешней Венгрии, возле озера Балатон). Здешний князь Коцелл тоже заинтересовался славянским богослужением, упросил братьев погостить у него и выделил им 50 учеников.
Таким образом, проекты Фотия начали реализовываться. Еще одним шагом по расширению византийского влияния стало крещение Болгарии. В 864 г. ее царь Борис решил обратиться к истинной Вере. Греческие дипломаты всеми силами постарались, чтобы он принял крещение от Константинопольской патриархии. Но царь тут же обжегся. В данном отношении Византия мало отличалась от Рима, в христианстве она видела инструмент политического господства. Борису объявили: раз он вошел в лоно Восточной церкви, то стал вассалом Михаила III, присвоили ему второстепенный чин в византийской придворной иерархии.
А присланные священники действовали примерно так же, как германские священники в Моравии. Они стали агентами при дворе царя, пытались контролировать и направлять политику Болгарии.
Но Борис уверовал в Христа глубоко и искренне. Увидев, какими методами его окручивают, он возмутился. Обратился к папе римскому и попросил прислать западного епископа и священнослужителей. Это усугубило раскол между Константинополем и Римом. Разгорелся спор, кому из них принадлежит болгарская паства. Дошло до того, что папа Николай I отлучил от церкви Фотия со всеми иерархами и священниками, поставленными от него. Восточная церковь оскорбилась, в 867 г. созвала Собор и предала Николая I анафеме.
Однако в это время в Византии произошел переворот. Любимцем Михаила III был безродный авантюрист Василий Македонянин. На пирушках он мог выпить неимоверное количество вина, на состязаниях побеждал знаменитых борцов и наездников, согласился быть фиктивным мужем любовницы императора. Михаил возвысил собутыльника, дал чрезвычайно большие полномочия. А Василий, подготовив почву, убил благодетеля и завладел короной. Византийцы безропотно подчинились узурпатору. Но чтобы его власть выглядела «законной», Македонянин хотел добиться признания западных монархов. Для этого взялся восстанавливать дружбу с Римом. Вернул из ссылки патриарха Игнатия, а над папским врагом Фотием устроил судилище, его низложили и отлучили от церкви.
Кирилл и Мефодий так и не успели доехать до родины, застряли в Паннонии. И положение, в которое они попали, оказалось очень незавидным. Сами они были всего лишь иеромонахами, рукополагать священников не имели права. А теперь их миссия вообще повисла в воздухе. Получалось, что они посланы
