них учреждались погосты, представительства княжеской администрации. Туда назначались чиновники- тиуны, присматривали за порядком во вверенной волости, решали споры между жителями, вели мелкие судебные дела. Устанавливались «уроки», постоянные размеры податей. Население само должно было сдавать их на погосты. Ольга совершила большую поездку от Киева до северных новгородских владений, лично выбирала места для погостов, изучала условия хозяйства и определяла уроки для тех или иных районов.
Но навести порядок внутри страны было мало. Русь попала в очень сложный международный переплет. В Византии царствовал Константин Багрянородный. Про него говорили, что 7 лет за него правила мать, 26 лет тесть, и 15 лет он сам. Это неточно. Сам он не правил никогда. Он и впрямь теперь восседал на парадных приемах один, без соправителей, но оставался кабинетным теоретиком и писателем. А правили аристократы и олигархи, которые возвели его на престол. Первыми актами новой власти стали крупные компенсации вельможам, ростовщикам и церковникам, «обиженным» в правление Лакапина. Сразу же были прекращены преследования евреев.
Заговоров больше не было, склоки улеглись, положение империи выглядело прочным и непоколебимым. Всюду ей сопутствовали успехи. Багдадский халифат совсем загнивал, от него отделилась Армения и отдалась под покровительство Византии. С арабскими пиратами, занимавшими Кипр, Крит и Сицилию, греки купили мир и союз, платили им дань. Иудейские купцы помогли новому правительству наладить дружбу с Испанским халифатом. Его властитель Абдуррахман III, как и Константин, считался очень ученым человеком, а всеми делами у него заправлял визирь, еврей Хосдаи Ибн-Шафрут. Византия и Испания обменялись посольствами, император вступил в личную переписку с Абдуррахманом и его визирем [144].
С Болгарией у Константинополя установились вообще своеобразные отношения. Перед ней рассыпались в любезностях. Ее послов сажали на самые почетные места, выше дипломатов других стран. В торжественных речах болгар величали «первыми друзьями», «братьями». А прошлые войны объявляли страшным недоразумением: «Как Израиль, мы разделились на Иудино и Ефремово колена, из друзей и близких стали непримиримыми врагами». Но… в это же время Константин Багрянородный в своих работах называл болгар «богомерзким народом», и греки исподтишка разлагали их державу. Поддержали мятеж в Сербии, она отпала от Болгарии. В Константинополе давали пристанище заговорщикам, пытавшимся свергнуть царя Петра, присваивали им высокие придворные чины. Но болгарский государь, несмотря ни на что, оставался убежденным «грекофилом», послушно плясал под дудку Византии.
Империи больше никто не угрожал, и она включилась в борьбу за Италию. Там царил полный хаос, Италия рассыпалась на десятки микроскопических государств, дравшихся между собой. Даже авторитет римских пап упал ниже некуда. Западным королям надоели папские потуги вмешиваться в их дела. У каждого монарха имелись свои архиепископы и епископы, подчинявшиеся им, а не Риму. Так зачем какой-то папа? На него махнули рукой, живи как знаешь. А в Риме захватила власть городская знать. Присвоила себе древние титулы сенаторов, патрициев, консулов, трибунов, и бесцеремонно распоряжалась «святым престолом». Однажды разгулявшиеся граждане за 8 лет сменили 8 пап!
В больной атмосфере грязи, убийств и извращений дошло до того, что Римом начали заправлять распутные бабы, патрицианка Феодора и ее дочь Марозия. Сперва лидировала Феодора, сажала на папский престол своих любовников Сергия III, Иоанна X. Марозия с ними тоже имела совсем не духовную связь, но мамино засилье ее раздражало. Она придумала выходить замуж то за одного, то за другого властителя итальянских государств. Вместе с ними скинула Иоанна X, его удушили в тюрьме. Потом Марозия поставила и низложила еще двоих пап. Успокоилась, когда сделала первосвященником Иоанна XI, собственного внебрачного сына от папы Сергия III.
Как ни парадоксально, но Византия, рассчитывая вернуть Италию, восстановила с римской помойкой превосходные отношения! Раньше никак не могли договориться, а сейчас запросто нашли общий язык. Хотя это легко объяснялось. Марионеточные папы и их хозяйки нуждались в помощи империи и получали ее. В свою очередь, поддерживали греков, некоторые итальянские княжества признавали себя вассалами Константинополя. А Византия за столь полезное сотрудничество пожертвовала чистотой Веры и согласилась почитать папу духовным «отцом» всех христиан. Восточная и Западная Церкви объединились, «бабские» папы стали утверждать Константинопольских патриархов! [144]
Марозия добилась даже того, что император согласился породниться с ней, женить одного из царевичей на ее дочери. Но, на беду скандальной римлянки, у нее вырос еще один сын, Альберик. Решил, что пора быть самостоятельным, и упрятал мать в темницу. Туда же отправил брата-папу Иоанна XI и взялся верховодить в Риме, провозгласил себя «принцепсом сената» — этот титул когда-то носили римские императоры. В 955 г. Альберик умер, и пост «принцепса сената» унаследовал его 16-летний сын Октавиан. Одновременно он назначил себя папой под именем Иоанна XII. Юный «князь-папа» превратил Ватикан в публичный дом, погрязал в диких оргиях, на попойках поднимал тосты в честь языческих богов и сатаны. Но Константинополь сохранил тесный альянс и с Альбериком, и с Октавианом, испрашивал у «князь-папы» разрешения по важнейшим церковным вопросам.
Хотя расширение византийского влияния в Италии понравилось далеко не всем. В Германии усилился король Оттон I. Его страна тоже находилась на грани развала. Феодалы разбойничали, герцоги не желали никому подчиняться. Но Оттон заключил союзы с прибалтийским княжеством русов, с лютичами, и с их помощью разгромил герцогов. Возродив единство и могущество Германии, король мечтал о большем, о возрождении империи Карла Великого. А для этого надо было утвердиться в Италии… Греки оказались его соперниками, и в лице Оттона Константинополь получил опасного врага.
Зато с другим врагом, Хазарией, Константин Багрянородный быстро помирился. Сменилось правительство, сменилась политика, и ссориться было больше не из-за чего. А общие интересы у двух держав имелись. Не пускать Русь к морю, всячески ослаблять ее. Кому нужно большое и процветающее Киевское княжество? Оно начнет отстаивать свои выгоды, влиять на международные дела, угрожать, с ним придется считаться. Пусть лучше русские безвылазно сидят в родных лесах, а в Константинополь приходят или рабами, или наемниками, льют кровь за греческое золото.
За века блестящего существования Византия ухитрилась предать всех «варварских» союзников: аланов, готов, гуннов, болгар, антов, армян, тюрков, мадьяр. Сговорившись против русских с хазарами, она предала и печенегов. Греческие дипломаты помогали уломать вождей кочевников, чтобы они не трогали каганат, дозволили ему строить крепости. И хазарские замки, продвигаясь на запад, стали возводиться в печенежских владениях. Как показывают археологические данные, самые поздние из этих крепостей, в середине X в., уже перешагнули Днепр — в селе Вознесенка около Запорожья [6, 62]. Отныне днепровские пороги контролировали не печенеги, а хазары! Теперь они решали, кого пропустить «из варяг в греки», а кого нет, какую дань взять с проезжающих. Но византийцы считали себя в выигрыше. Каменные твердыни перекроют русским дороги гораздо надежнее, чем скопища степняков. Да и про дань, которую обещали платить Игорю, можно забыть…
Хазарский царь Иосиф, как и Константин Багрянородный, переписывался с визирем Испанского халифата Хосдаи Ибн-Шафрутом. Хвастливо рассказывал ему: «И с того дня, как наши предки вступили под покров Шехины, Он (Бог) подчинил нам всех наших врагов и ниспроверг все народы и племена жившие вокруг нас, так что никто до настоящего дня не устоял перед нами. Все они служат и платят нам дань — цари Эдома и цари исмаильтян». О границах каганата сообщал: «Земли наши на запад достигают реки Кузу, на север — до холодной страны йуру и вису. И они покорны нам, страшась меча нашего…» [63] Йуру — югра, населявшая Северный Урал, вису — племя весь на Белоозере, Кузу — Южный Буг. Перейдя крепостями Днепр, хазары уже считали своими владениями степи до следующей большой реки.
Русь была обширной и многолюдной. Попробуй-ка поработить ее военными операциями! Но зачем война? Ее принялись душить. Щупальца каганата охватывали Русь с двух сторон — с севера, через Верхнее Поволжье и с юга, через Причерноморье. А при содействии Византии хазары заключили союз с Болгарией [122]. Враги «протягивали руки» навстречу, почти смыкаясь. Душили не только крепостями и таможенными заставами. Долги Игоря никуда не делись, на них накручивались проценты. А они были не маленькими, в Средние века ростовщики драли с должников три шкуры. Навар в 100 % в год считался весьма умеренным. За годы нестроения Руси, войны с древлянами, долг значительно вырос. Сама выплата процентов превращалась в регулярную дань хазарам, страну вовлекали в экономическую кабалу.
А за отсрочки или снижение долга заимодавцы требовали различных привилегий. В Киеве разросся
