'возрастная болезнь'. И постепенно, путем внутренней эволюции, их традиционные патриархальные формы как-то трансформировались бы и снова окрепли в более современных и соответствующих эпохе вариантах. Но военных перегрузок, случайных и целенаправленных, они не выдержали, и надлом произошел именно там, где эти устои оказались наиболее ослаблены и расшатаны — в столице. А дальше уже пошла цепная реакция разрушения. Усугубил которую сам царь, пошедший в условиях создавшейся поляризации на поводу у одного, деструктивного полюса. Он даже не попытался опереться на другой, в лице фронтовых полков — где на тот момент устои «Царя» и «Отечества» еще сохраняли определенный запас прочности, и где его еще поддержали бы безоговорочно. Разумеется, без большой крови наведение порядка было уже невозможно, ну а Николай II по своему складу не был «грозным». И, в общем-то, его действия можно трактовать по- разному. Можно считать, что он поступил «по-европейски», подчинившись 'общественному мнению'. А можно считать — и по-русски, если его собственные духовные нормы не позволили ему устроить побоище.
Остается лишь добавить, что за все политические и военные перегибы в пользу Запада, за послушное и безоговорочное следование в кильватере союзнических интересов, сами союзники расплатились с царем «сполна», пальцем о палец не ударив для его спасения. И когда Временное Правительство соглашалось выпустить императора и его семью за границу, предложив этот вариант Англии (где ко всему прочему, правили родственники Николая Романова), та отказалась их принять. Решила, что этим может омрачить отношения с 'русской демократией'. Которые требовались для тех же самых целей — удержания России в кильватере союзнических интересов и продолжения войны.
3. Обвал
Февральская революция вызвала у западных союзников России больше легкомысленного энтузиазма, чем озабоченности — ну как же, наконец-то их отсталая партнерша взялась за ум и переходит к «цивилизованным» формам жизни по их собственным, правильным образцам. И, между прочим, это стало одним из толчков для вступления в войну США. Теперь ведь и сама война приобретала новый, и ох, какой красивый пропагандистский имидж — борьба 'мировой демократии' против 'остатков авторитаризма'! Получается — за всеобщую свободу!
Ну а для противоборствующего лагеря момент хаоса и эйфории политических свобод оказался подходящим, чтобы более активно, то есть уже напрямую, пустить в ход свою козырную карту — большевиков. При прямом содействии и участии немецких спецслужб 30 эмигрантов во главе с Лениным были из Швейцарии провезены транзитом через территорию воюющей Германии, как образно говорили, в 'опломбированном вагоне' — то есть, под контролем разведки и полиции, без проверок паспортов и таможенных формальностей. И благодаря этому, попали через Швецию и Финляндию в Россию первыми, раньше патриотически настроенных эмигрантов, вынужденных ехать кружными путями через Англию и США. Впоследствии генерал Людендорф писал в своих мемуарах: 'Наше правительство, послав Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдывалось с военной точки зрения. Нужно было, чтобы Россия пала'.
Был ли немецким шпионом сам Ленин? Формально — вряд ли. Все же он был достаточно осторожен, чтобы оставить где-нибудь подпись о вербовке и подставиться таким образом под опасность будущего шантажа. Но он не мог и не знать, на кого работает, кто его финансирует, с кем связаны его ближайшие соратники. Русская контрразведка в 1917 г. располагала исчерпывающими доказательствами шпионской деятельности таких видных большевиков, как Радек, Раковский, Коллонтай, Ганецкий. Осенью 1918 г. в США с санкции президента Вильсона правительственным Комитетом общественной информации был обнародован ряд документов, попавших в руки американцев. Среди них — указание Германского Имперского банка № 7433 от 2. 3. 1917 г. представителям всех германских банков в Швеции: 'Вы сим извещаетесь, что требования на денежные средства для пропаганды мира в России будут получаться через Финляндию. Требования будут исходить от следующих лиц: Ленина, Зиновьева, Каменева, Коллонтай, Сиверса и Меркалина, текущие счета которых открыты в соответствии с нашим приказом № 2754 в отделениях частных германских банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии. Все требования должны быть снабжены подписями «Диршау» или «Волькенберг». С любой из этих подписей требования вышеупомянутых лиц должны быть исполняемы без промедления'.
Комментарии, как говорится, излишни.
Параллельно был организован и второй, более скрытный канал перекачки денег из Германии. По дороге в Россию Ленин создал в Стокгольме Заграничное бюро ЦК партии из Воровского, Ганецкого, Радека и Семашко. Под видом 'частных пожертвований' средства туда должен был передавать швейцарский коммунист Карл Моор. Он был близким приятелем Ильича, в качестве члена кантонального парламента и правительства в 1916 г. давал поручительства для получения вида на жительство и Ленину, и его пассии Инессе Арманд. И, кроме того, являлся секретным агентом немецкой и австрийской разведок, работавшим под кличкой «Байер». Поступающая от него информация считалась очень ценной, с ней знакомился сам канцлер. В 1957 г. в ФРГ были опубликованы документы, согласно которым именно он освещал переезд коммунистических эмигрантов через Германию в Россию. А в 1958 г. большую подборку секретных материалов, доказывающих финансирование немцами ленинской партии, привел английский историк З. Земан в сборнике 'Германия и революция в России (1915–1918). Документы из архивов германского министерства иностранных дел'.
Исследователи предполагают, что большевики привезли с собой в Питер около 50 млн. марок золотом. Так что возможности у Ленина были солидные. Рекламу ему создали сами лидеры Февральской революции торжественной встречей — ну как же, первые вернувшиеся эмигранты, вестники свободы! А условия для его деятельности создались — лучше и не придумаешь, так как Россия и без него стремительно разваливалась, и большевикам оставалось только поддерживать этот процесс и готовиться к перехвату власти.
Относительно причин катастрофы России в 1917 г. впоследствии высказывались различные мнения. В частности, и такие, что Временное Правительство попыталось внедрить в стране западные формы парламентаризма и демократии, к которым русский народ оказался не готов. Или еще 'не дорос' до демократии, соответствующих прав и свобод. Или западные демократические модели оказались вообще непригодными для России, и произошло отторжение. Но авторов подобных теорий можно упрекнуть, мягко говоря, в некоторой исторической некомпетентности. Или в подгонке фактов под свои схемы.
Во-первых, потому что этнические особенности и политические формы это вещи совершенно разноплановые, и однозначно друг с дружкой ни в коем случае не увязываются. И Новгородская вечевая республика, и казачья демократия, и земское самоуправление оставались по своей сути явлениями сугубо русскими. А британская или шведская монархии как в период абсолютизма, так и в период конституционного правления являлись и являются продуктами чисто западной цивилизации. Древний Рим успел в свое время побыть и республикой, и империей, не переставая при этом быть тем же Римом. На месте Османской империи, империй Габсбургов и Гогенцоллернов, совершенно не похожих друг на дружку, сейчас успешно существуют парламентские республики, что не мешает туркам оставаться турками, австрийцам австрийцами, а немцам — немцами.
Во-вторых, само утверждение о том, что Февральская революция принесла в Россию парламентскую республику и демократические свободы, является не более чем историческим и пропагандистским штампом, весьма далеком от действительности. Поскольку Временное Правительство по своим полномочиям и прерогативам было куда более «самодержавно», чем царское. Царское разделяло власть с Думой, а Временное объединяло в своем лице и законодательную, и исполнительную власть. Некоторые, и весьма неуверенные игры в парламентаризм — в виде Государственного, Демократического совещаний, потом 'Временного Совета Российской республики', не обладавшего, впрочем, законодательными функциями, начались только с августа 17-го, когда страна уже развалилась. И начались как раз в поисках выхода из тупика и в попытках хоть какой-то консолидации. А что касается политических форм именно 'западного типа', то они были установлены не Февральской, а Октябрьской революцией в виде Совнаркома — правительства 'парламентского большинства', и многопартийных Советов. И именно это позволило
