восстание в Руре. В 1921 г. — в Средней Германии. В 1923 г. — попытки установления советской власти в Саксонии и Тюрингии, в Гамбурге — путч Тельмана, а в Мюнхене — Гитлера. А в начале 30-х и нацисты, и коммунисты откровенно готовились к захвату власти, создавая отряды боевиков и склады оружия. Как известно, одолели нацисты, однако представляется весьма сомнительным, чтобы гипотетический противоположный вариант стал менее кровавым и разрушительным.
Остается вернуться к Югославии, где однополярное 'мировое сообщество' в попытке «справедливого» переустройства мира допустило, пожалуй, самые грубые и наглядные ляпсусы. В одном государстве были высочайшим решением западных держав объединены народы, хоть и славянские по языковой группе, но совершенно разные по своим историческим судьбам, традициям, менталитету, культуре, национальным особенностям. Так, Словения исторически вообще выпадала из южно-славянской общности. Еще с VII в. она представляла собой независимое государство Карантанию, в 820 г. стала графством в составе империи Карла Великого и тогда же приняла католицизм. Позже входила в состав Восточно- Франкского королевства то в качестве единого герцогства, то в качестве нескольких княжеств, а в XVI в. вошла в империю Габсбургов. Под турецким игом она не находилась вообще, а в культурном плане была близка, скорее, итальянскому Пьемонту, чем сербам.
Хорваты также были католиками еще со времен Карла Великого. С IX в. у них существовало свое королевство, которое в 1102 г. соединилось с Венгрией. В составе Австро-Венгрии они оказались еще в 1526 г., причем не на правах подчиненного народа, а на правах равноправной унии, но с конца XVI до начала XVIII в. в. были завоеваны турками. Освобождались эти земли австро-венгерскими армиями, после чего им был дан статус 'Военной границы' — населению предоставлялись определенные льготы, и оно несло службу по охране рубежей государства, наподобие русского казачества. С 1868 г. Хорватии была предоставлена автономия, здесь, как и в Словении, успела развиться промышленность, и жилось им в составе империи Габсбургов отнюдь не плохо, особенно по сравнению с сербами.
Босния и Герцеговина были территориями со смешанным населением. Они пробыли в составе Османской империи больше четырехсот лет — с 1463 до 1878 (а формально — до 1908 г.) Поэтому тут было много мусульман, были и хорваты-католики, и сербы-православные. И в плане технического прогресса они намного отставали от Хорватии и Словении. Еще сильнее это сказалось в Македонии, которая пробыла под турецким владычеством более пятисот лет — с XIV в. до 1913 г., да и тогда стала предметом споров, разделов и переделов между Болгарией, Сербией и Грецией, причем по историческим и культурным традициям она тяготела к Греции.
В Черногории были сильны традиции гордого свободолюбия. Она еще в 1366 году отделилась от Сербии, самостоятельно вела борьбу и против Венеции, и против турок, и покорена ими была позже других балканских областей — только в 1499 году. Сбросила она захватчиков еще в 1796 г. и жила фактически независимой, хотя и весьма отсталой страной пастухов и лихих гайдуков, укрывающихся в неприступных горах и с оружием в руках отстаивающих свою свободу от любых посягательств.
Ну и, наконец, сама Сербия, аграрная страна, покоренная османами в 1389 г., но помаленьку выходившая из зависимого состояния в течение всего XIX в. А в культурном плане, наряду с традиционным православием — следы турецкого влияния, австрийского — при Обреновичах, русского и французского — при Карагеоргиевичах. Добавьте сюда еще включение в состав государства областей с неславянским населением — албанского в Косово, венгерского в Воеводине, и можно получить представление, какой конгломерат получился. Причем главенствующее положение в таком новообразовании досталось, разумеется, сербам. А находившиеся на более высоком культурном уровне словенцы или гордые хорваты, из века в век оберегавшие австро-венгерские рубежи, вошли в государство на положении 'побежденных народов', как бы завоеванных силой оружия и, соответственно, наций 'второго сорта'. Не мудрено, что это стало источником жесточайших межнациональных противоречий, копившихся десятилетиями и выплескивающихся массовой резней всякий раз, когда ослабевали силовые узы, удерживающие в единстве подобную искусственную общность. Так было и в годы Второй мировой, когда пал королевский режим, и сербские четники, хорватские усташи, боснийские домобраны и т. д. и т. п. принялись истреблять друг друга и население «враждебных» национальностей. Так было и в 1990-х после краха мировой социалистической системы и соответствующего ослабления югославских коммунистических властей.
Парадоксально, но факт — 'балканскую проблему', в решении которой завязли и запутались сейчас страны НАТО, они сами же и создали в 1918 -20 гг.! Когда точно так же, как теперь, пытались единолично распоряжаться судьбами мира и устанавливать 'справедливые порядки' на основе собственной субъективной логики. И они же, в результате тех же самых однополярных действий, оказались авторами и соавторами многих других крупнейших проблем XX века, которые пришлось потом преодолевать. А многие из них сохраняются и до сих пор: германский нацизм, японская агрессия в Азии, курдский терроризм. Да ведь и пресловутый Ирак создали они же — Англия, Франция, США… Ну а что касается России, так безоглядно кинувшейся защищать 'младших братьев', то ее среди держав-победительниц уже не оказалось…
Часть первая
Когда рушатся устои
1. Между западом и востоком
На всю историю XX столетия наложила серьезный отпечаток специфика взаимоотношений западный держав и России. Ведь даже в начале века, когда очень далеко было до противостояния двух систем, когда в помине еще не было ни 'железных занавесов', ни идеологических барьеров, эти отношения складывались далеко не идеальным образом. Скажем, если взвесить и оценить все факторы, то оказывается, что к катастрофе 1917 года в немалой степени приложили руку не только враги нашей страны, но и «друзья». Сделавшие все для того, чтобы втянуть ее в Мировую войну, и эксплуатировать самым бессовестным образом, на износ, как чужую лошадь, которую можно и совсем загнать, потому что не жалко. Нет-нет, как раз в данном случае я далек от того, чтобы огульно винить западных союзников в случившемся бедствии. Во-первых, это был всего лишь один из множества действовавших факторов, а во-вторых, Россия и сама была мощной мировой державой, так что в данных вопросах ее правителям нужно было и свою голову на плечах иметь. Но пожалуй, сам феномен такого подхода к России нуждается в более детальном рассмотрении, и для этого придется сделать куда более далекий и отвлеченный экскурс.
Стоит лишь внимательно порыться в прошлом, как без особого труда можно обнаружить, что системы 'двойных стандартов' и предвзятости в данных взаимоотношениях существовали всегда, с самого выхода России на внешнеполитическую арену. Всегда русские в той или иной степени воспринимались как «варвары» или в лучшем случае «полуварвары», нечто чуждое западному миру и даже в периоды партнерства равноправного отношения не заслуживающее. Но оказывается, что с точки зрения строгих фактов объяснить такое явление просто невозможно. Потому что любые конкретные примеры «варварства», когда-либо использовавшиеся в антироссийских информационных войнах, в той же, а то и гораздо большей степени можно переадресовать цивилизации Запада.
Скажем, несколько таких примеров, и довольно ярких, приводит в своих работах В. Кожинов, и я позволю себе повторить его выкладки. Так, непревзойденным тираном всех времен и народов запечатлелся в истории и массовом сознании Иван Грозный, который в кампаниях своего массового террора уничтожил 3–4 тыс. чел., а по максимальным оценкам самых ярых его хулителей — 10–15 тыс. чел. Но его современники Карл V и Филипп II в Испании, Генрих VIII в Англии, Карл IX во Франции в тот же период истребили 300– 400 тыс. чел. В одних Нидерландах было казнено до 100 тыс. «еретиков», в кампании Варфоломеевской ночи за две недели уничтожили до 30 тыс., а в Англии только 'за бродяжничество' было повешено 72 тыс. согнанных со своих земель крестьян. Однако в отличие от Ивана Грозного, эти властители вовсе не считались и не считаются чем-то уникальным и чудовищным, и даже «грозными» их никто не подумал величать, потому что для Запада их деяния воспринимались как вполне «нормальное» явление,
