мировой войны судьба тоже разбросала в разные лагеря. Некоторые пытались остаться нейтральными, но это не помогало, и они становились жертвами 'красного террора'. Я.Г. Жилинский был расстрелян в Петрограде, А.Е.Эверт в г. Верее, П.К.Ренненкампфа зверски убили в Таганроге, когда он ответил отказом на предложение служить красным. Рузского и Радко-Дмитриева казнили в Пятигорске, изрубив вместе с другими заложниками на г. Машук. Герой трех войн П.И.Мищенко проживал в г. Темирхан-Шуре (Буйнакск), и когда к нему заявилась с обыском наглая солдатня, начала унижать и поливать бранью, он вышел в другую комнату, надел мундир со всеми наградами и… умер.
А.М. Каледин покончил с собой, когда казаки, избравшие его атаманом, отказались защищать Дон. В боях погибли Л.Г.Корнилов, С.Л.Марков, скончался от раны М.Г.Дроздовский. М.В. Алексеев стал одним из организаторов Белой Гвардии на Юге России, надорвал силы и скончался от своей застарелой болезни. Н.И.Иванов пытался под эгидой атамана Краснова создать так называемую 'Южную армию', но не преуспел и в этом и умер от тифа. Тиф скосил и бывшего командира Георгиевского батальона генерала Тимановского. 'Первая шашка' России, граф Ф.А. Келлер, был расстрелян петлюровцами после взятия Киева. Адмирала А.В. Колчака выдали на расправу повстанцам французские и чешские «союзники», купив ценой его жизни право на собственный выезд из Сибири и вывоз награбленного барахла.
Поручик Мария Бочкарева была арестована большевиками, но сумела освободиться. И совершила кругосветное путешествие — через Владивосток выехала в Америку, где добилась аудиенции у президента Вильсона, оттуда отправилась в Англию, встречалась с Черчиллем и Георгом V, убеждая всех помочь сбросить большевиков. Не добившись ничего, кроме восхищений и комплиментов, приехала в Архангельск. Вместе со знаменитой «белогвардейской» полярной экспедицией Северным морским путем добралась до Сибири, а по Оби — до Омска. У Колчака начала формировать санитарный отряд, но его фронт уже рушился, и Бочкарева здесь ничего сделать не успела. Она вернулась в родной Томск, где и была расстреляна красными. Говорят, сейчас «реабилитирована». А красавица Елена Сухомлинова, загубившая службу министра, еще при его аресте Временным правительством сбежала с каким-то темпераментным грузином, так и колесила с ним по стране в поисках удовольствий и приключений, но в 19-м их задержали на Волге, нашли у них 2 фунта (800 г.) сахара и расстреляли за спекуляцию.
Те белогвардейцы и просто беженцы, кому удалось выбраться из России, доживали свой век в эмиграции. Великий князь Николай Николаевич, Юденич, Щербачев, Гурко, Баратов, Деникин, Врангель, Дитерихс, Сухомлинов, Батюшин… Но жизненные дороги участников гражданской и судьбы русской эмиграции представляют собой другую большую тему, и ее я старался раскрыть в других своих произведениях, «Белогвардейщина» и 'Государство и революции', а в ограниченном объеме этой книги из сотен тысяч доблестных солдат, офицеров и генералов называю лишь единицы — тех, чьи имена фигурировали ранее на ее страницах.
А многие военачальники пошли на службу к красным — генералы Шейдеман, Зайончковский, Поливанов, Парский, Гутор, Клембовский, Бонч-Бруевич. Брусилов, проживавший после отставки в Москве, был тяжело ранен шальным снарядом, попавшим в гостиницу в уличных боях 1917-го. В гражданской не участвовал. Но в 1920 г. при вторжении поляков большевикам удалось привлечь на службу и его под предлогом национального единения для отражения внешнего врага. Он получил номинальную должность 'инспектора кавалерии' и использовался в качестве рекламной фигуры для привлечения офицеров в Красную Армию. И был жестоко обманут заместителем Троцкого Склянским, который заверил его, что армия Врангеля в Крыму развалилась, вышла из повиновения командирам, и есть возможность спасти этих воинов для дальнейшей службы, нужно лишь воззвание авторитетного начальника. Листовки с этим воззванием, обещавшим полную амнистию, широко распространялись в Крыму, рассыпались с аэропланов, но все, кто поверил им и не стал эвакуироваться, были расстреляны. В дальнейшем Брусилов никакой роли не играл. Если сравнить его фотографии 1916 и 1921 гг., то он кажется постаревшим лет на 20. Он скончался в 1925 г. от болезни сердца. Бывший военный министр ген. Беляев также служил большевикам, в качестве военного эксперта участвовал в переговорах с поляками и покончил с собой при подписании позорного Рижского мира. А престарелый А.Н.Куропаткин жил под Псковом, учительствовал в сельской школе, которую сам же когда-то построил в своем имении. И оказалось, что несмотря на «одиозность», его настолько любили бывшие подчиненные солдаты и местные крестьяне, что его не тронули даже большевики. В 1925 г. его убили уголовники, ошибочно решившие, что раз генерал, значит у него должны быть деньги и ценности. Других офицеров и генералов, оставшихся в России, значительно проредили последующие кампании репрессий — в 20-х и 30-х гг.
Основной выигрыш в Первой мировой вроде бы достался Англии и Франции. Они в послевоенный период достигли вершины своего могущества, предводительствовали на международной арене, максимального размаха достигли их колониальные империи. Париж приобрел статус 'мировой столицы'. Сюда стекались богатства со всех сторон. После перенесенных невзгод и лишений каждый спешил насладиться жизнью. Падали последние моральные барьеры европейской цивилизации. Остался жив — наслаждайся! Это становилось главным смыслом бытия. Но во многом французско-британское могущество и блеск были уже эфемерными. Круто скакнули вверх «нейтралы» — как раз в годы мировой разбогатели прежде нищие страны Скандинавии и Швейцария. А экономический, и финансовый приоритет уже перешел к США. И европейские державы, пока еще не откровенно, а исподволь, должны были все чаще оглядываться за океан. В общем-то пришел конец и 'доброй старой Англии', и 'доброй старой Франции', и 'доброй старой Германии' — началась «американизация» Европы. Которая постепенно, к концу ХХ в., нивелировала 'национальные лица' европейских государств и низвела их культуру, психологию, бытовые стереотипы к плоским и примитивным 'американским стандартам'.
Что же касается того результата войны, который теоретически должен был бы стать главным, о котором с 1914 по 1918 гг. говорили и на фронтах, и в тылах, кричали на мирных конференциях — сделать эту войну последней, обезопасить мир от подобных катастроф на будущие времена, то в данном направлении была сделана лишь робкая и неуверенная попытка в виде Лиги Наций. Однако этот орган получился практически «мертворожденным», и уж во всяком случае, беззубым и недееспособным. Сенат США отказался ратифицировать Версальский договор с приложением о Лиге Наций — не желая быть связанным никакими «коллективными» условностями во внешней политике. И в организации остались верховодить те же Англия и Франция. Поэтому и ее действия превратились лишь в некое вторичное отражение международной линии Парижа и Лондона. Лига попустительствовала там, где это считали нужным политики двух стран, издавала решительные резолюции, где они считали это выгодным, и стыдливо умолкала при угрозе противодействия — англичане и французы хорошо помнили, что огромные потери и затраты большой войны для них, в общем-то, не окупились. Откуда и пошла 'политика пацифизма' за чужой счет, докатившаяся до Мюнхена.
Были и попытки наказания военных преступников. Так, в марте 1919 г. открылся суд над лидерами «Иттихада», виновными в геноциде христиан в Османской империи. Но стоит отметить, что суд этот был не международным. Его организовали «старотурки», пришедшие к власти после капитуляции Порты, стремившиеся очистить свою страну от вины в чудовищных преступлениях и показать, что эта вина лежит не на турецком народе, а на младотурецкой партии и правительстве. Были представлены многочисленные документы, выступали свидетели зверств — причем большей частью тоже турки, возмущенные этими злодеяниями. Некоторых обвиняемых повесили, вроде бывшего вали Кямиль-бея, но в основном на скамье подсудимых оказалась лишь 'мелкая сошка', и большинство отделалось мягкими или относительно мягкими наказаниями. А главные виновники получили смертный приговор заочно, поскольку успели скрыться. Хотя возмездие их все же настигло. Один из членов правящего «триумвирата», Джемаль-паша, бежал в Афганистан, где стал военным советником. Но был убит дашнакскими мстителями во главе с Геворкяном, когда приехал в Тифлис для переговоров с советским руководством. Другой «триумвир», Талаат-бей, обосновался в Берлине. Жил инкогнито, редко показываясь на людях. Но тоже был выслежен и застрелен армянским студентом С. Тайлеряном (в связи с приговором Стамбульского трибунала Берлинский суд оправдал его).
А Энвер-паша бежал в Советскую Россию. Встречался с Лениным, выступал в Баку на Конгрессе Народов Востока. Но натуре «бонапарта» претило пребывание на третьих ролях, и он решил устроить собственные 'сто дней'. И устроил, перебравшись в Восточную Бухару (ныне Таджикистан), где собрал вокруг себя басмаческие отряды, провозгласил себя 'великим вождем ислама' и принял титул ни более ни менее как 'верховного главнокомандующего всех войск ислама, зятя халифа и наместника Пророка'. После
