археологическими раскопками, которые обнаружили на Фере остатки развитой цивилизации, в руинах дворцов и храмов найдены стенные росписи, изображающие крупные города, большой флот, отражающие связи островитян с Египтом, Ливией, Критом. Но извержение уничтожило Феру почти полностью, оставив от нее островок размером 11 км.
Вулканический пепел и куски пемзы этого извержения были обнаружены на огромных расстояниях, в том числе и на побережье Египта, причем химический и спектральный анализ доказал их принадлежность вулкану Фера, а радиоуглеродный анализ позволил определить даты извержений — 1520 и 1460 гг. до н. э. (плюс-минус 60 лет), из которых самым сильным было первое. Цунами Феры, согласно тем же расчетам, достигало высоты 20–30 м. По-видимому, это извержение и вызвало многие катаклизмы, случившиеся в дни Исхода и отраженные в Библии. Например, 'тьму на земле Египетской' (Исх. 10, 21–23) (при извержении Кракатау пепел выпадал на расстоянии до 2000 км, окутав землю сплошным мраком, а от Феры до Египта — 500 км). Не исключено и то, что землетрясения и ураган открыли израильтянам путь через Красное море, а цунами, перехлестнув через Суэцкий перешеек, смело армию фараона.
А от Крита вулкан отстоит «всего» на 120 км, и разрушения он произвел колоссальнейшие. Причем раскопки показывают, что после первого извержения, случившегося около 1520 г. до н. э., цивилизация смогла возродиться. Великолепные дворцы и храмы главных минойских городов были из руин отстроены заново. Но затем случилось второе, около 1460 г. до н. э., в результате которого все опять было разрушено, на северном берегу многие здания были просто раздавлены тяжестью навалившихся на них камней и пепла, И уцелевшие жители решили покинуть остров, перебраться в более спокойные края. Это подтверждает и Геродот, сообщавший, что Крит дважды опустошался катастрофами и долгое время оставался безлюдным. Соответствует это и данным археологии, согласно которым после второго извержения на острове появляется уже другая культура — не минойская, а ахейская.
С Крита пеласги переселились в Палестину, захватив здесь часть территории па берегах Средиземного моря, и столкпулись. с другими завоевателями, также осваивавшими в это время древний Ханаан — с евреями. Именно выходцы с Крита явились библейскими филистимлянами (в еврейском языке пеласги — «пелиштим», от которых, кстати, Палестина и получила свое название). Заселенное ими побережье называлось у иудеев еще и иначе — 'критским югом' (1 Кн. Царств; 30. 14; Иезекииль, 25, 16, Иеремия, 47, 4). Евреи считали филистимлян и критян ('кафтриев') близкими сородичами. происходящими от единого корня (Быт.; 10, 14). Археологические раскопки в этом регионе обнаружили полную идентичность находок с культурой древнего Крита. Кстати, встреча здесь двух «новых» народов, пеласгов и израильтян, лишний раз доказывает тождество катастрофы Феры и катаклизмов, происходивших в период Исхода евреев из Египта.
Расселялись пеласги и в других направлениях. Следы их колоний, относящиеся к этому же времени, обнаружены в Сицнлии. А на Сардинии как раз с их появлением начинается интенсивное строительство знаменитых башен-нурагов. Здесь обнаружены медные слитки (деньги) со знаками минойского письма, выплавленные из местного металла и относящиеся ко временам, когда цивилизации Крита уже не существовало, к XIV–XI вв. до н. э. Кстати, это именно они стали первыми индоевропейцами, попавшими на Сардинию, населенную племенами каннибалов, и понятно, почему для своих жилищ они начали возводить укрепленные башни. А часть пеласгов обосновалась в Ливии, на севере Африки, создав здесь развитую цивилизацию Феццана.
Появились пеласги и в Италии, заселив ее среднюю и, вероятно, северную часть. Плутарх даже рассматривал их в качестве основателей Рима. Он писал, что 'пеласги, обошедшие большую часть земли и покорившие чуть ли не все народы, поселились там и дали городу свое имя в ознаменование силы своего оружия'. Хотя, скорее всего, дело было не в 'силе оружия', а совсем наоборот — видимо, и эти переселенцы были беженцами, если не с самого Крита, то с других островов Эгейского моря или поселений на его побережье, также пострадавших от катастрофы. Кроме того, после разрушения минойской метрополии они оказались беззащитны перед ахейцами и должны были эмигрировать или покориться им. Предполагается и сухопутный путь исхода пеласгов: та их часть, которая была вытеснена на северо-запад Балканского полуострова, при очередных нажимах со стороны соседей тоже начала перетекать в Италию.
А на оставленные пеласгами места устремились другие народы. Причем образовалось два встречных потока. С запада их заселяли ахейцы, а с востока финикийцы (возможно, какая-то их часть, вытесненная филистимлянами, а может быть, они просто решили воспользоваться возможностью, открывшейся для колонизации бесхозных земель). На Крите новое население произошло от смешения этих народов, чему соответствует миф о Зевсе и финикиянке Европе, давших начало здешней династии. Попытки колонизации финикийцев известны и в самой Греции — вероятно, проникновение сюда тоже облегчило недавнее стихийное бедствие. Это вторжение отразилось в мифе о Кадме, высадившемся в Бео-тии и потерявшем большую часть своего личного состава в битве с местным драконом. Он основал Фивы и какое-то время правил в них, хотя потом был изгнан в Иллирию. Древнегреческая мифологическая хронология, отраженная на Паросской таблице, относит данные события как раз к середине II тысячелетия до н. э. Правда. этой хронологии далеко не всегда можно доверять (например, учреждение Гераклом Олимпийских игр в том же источнике датируется 1300 г. до н. э., хотя первые игры, от которых эллины вели свое летоисчисление, состоялись в 776 г. до н. э., а Приам в эллинских мифах является всего лишь внуком основателя Трои, существовавшей полторы тысячи лет до него). Но в данном случае дата примерно подтверждается археологическими раскопками Фив, где в развалинах древней Кадмеи, в слое, относимом к XIV–XV вв. до н. э. обнаружены образцы финикийской клинописи.
Кстати, приведенная выше картина интенсивных расселении и переселений тоже опровергает теорию Великовского о «всемирном» характере катастрофы середины II тысячелетия до н. э. Народы не только находили себе благоприятные места проживания, покинув 'опасный район', но и сам этот 'опасный район' быстро заселялся другими племенами, устремлявшимися туда извне и не испытавшими на собственном опыте его 'опасности'.
На несколько столетий господствующую роль в Средиземноморье вместо минойцев перехватили ахейцы. Их племена, обосновавшиеся на Крите, попытались было скопировать былую державу пеласгов, на базе обломков ее культуры установить свой диктат на морях, подчинить Эгейские острова и прибрежные районы — этой истории соответствует цикл легенд о царе Миносе и Тесее. Но сделать этого им уже не удалось. Археологические данные показывают, что соответствующая этому времени Позднеминойская цивилизация до Среднеминойской далеко не дотянула. Изо всех прежних городов Крита был восстановлен только Кносс, да и то не полностью. Да и во дворце царей, Лабиринте, была отрестав-рирована и приспособлена для жилья лишь часть огромного здания. А потом пришла расплата за попытки господства над другими племенами — раскопки показывают следы штурма и разрушения, подтверждая ту часть легенды, где спасшийся Тесей вернулся в Кносс с эскадрой.
Но в материковой Греции ахейская культура достигла куда более значительных высот. Здесь возникла другая цивилизация — Микенская, ничуть не похожая на изысканную Минойскую, но тоже очень сильная и развитая. Это была цивилизация могучих городов-государств, циклопических крепостных сооружений, цивилизация воинов. Не зря в космогонических представлениях эллинов она отметилась в качестве 'поколения героев'. Все исследователи констатируют 'на удивление быструю эволюцию материальной культуры' ('Всемирная история', т. 2. Минск, 1996). Уже к XV–XIV вв., через пару веков после прихода ахейцев и сразу же после катастрофы, устранившей могущественного критского соперника, здесь бурно развивается градостроительство. Историки насчитали около 400 городов, причем это только те, которые до настоящего времени обнаружены археологами. Самыми крупными и богатыми были Микены, Иолк, Орхамен, Гла, Фивы, Афины, Тиринф, Пилос.
Возводились мощные оборонительные системы, дворцы царей, значительных успехов достигло ремесленное производство, особенно изготовление изделий из бронзы — оружия, доспехов, предметов быта. Существовала своя письменность, имевшая слоговый характер и, в отличие от минойской, уже расшифрованная. На несколько столетий ахейцы установили свое господство на морях и вели обширную международную торговлю. Сейчас выявлено, что у них существовали регулярные связи с Сирией, Египтом, Финикией, Кипром, Сицилией, Италией, а по сухопутным дорогам шла интенсивная торговля с северобалканскими странами, Иллирией и Моравией. Миф о Язоне тоже возник на реальной почве — ахейцы действительно плавали в Черное море, это подтверждает клад их изделий, обнаруженный в устье
