созвучий, вроде сопоставления «Яньцяй» — китайского обозначения сарматского царства на восток от Каспия — и этнонима «анты». Причем в дальнейших рассуждениях это сопоставление воспринимается уже как тождество и служит фундаментом для возведения следующих построений столь же шаткого свойства. Вряд ли можно считать справедливым и механическое отождествление роксоланов с аланами — они были, конечно, родственны, но столь же родственны они были языгам, савроматам, скифам. Роксоланы пришли в Причерноморье на 100–200 лет раньше аланов, представляли независимый от них племенной союз, отличались рядом бытовых особенностей и проводили самостоятельную политику.
Но все же на этой гипотезе нельзя не остановиться, поскольку и «ругская», и «роксоланская» версии, взятые по отдельности, наталкиваются на ряд серьезных противоречий, Например, становление Руси во II веке по археологическим данным соответствует возникновению здесь развитой Черняховской культуры. К ее родоначальникам роксоланов отнести никак нельзя, они являлись степняками-кочевниками, а эта культура распространялась по лесостепям и была земледельческой. К тому же, роксоланы жили рядом с предками славян почти 300 лет — и ничего подобного почему-то в этих краях не появлялось. Но новый народ в Восточной Европе в это время действительно зафиксирован — это отмечается даже по типу захоронений. И племена Зарубинецкой культуры, и роксоланы своих покойников погребали в земле, а в Черняховской культуре наряду с этими погребениями появляется также кремация — характерная и впоследствии для народа русов,
А с другой стороны, широкое продвижение Черняховской культуры на юг и выход ее на открытые лесостепные пространства означает успешную борьбу со степняками — ведь новые поселения славян стали возникать во владениях тех же языгов! И борьба была не оборонительной, а наступательной — большинство черняховских поселений даже не огораживались! Но успешные боевые действия против кочевников вряд ли стали бы возможными без сильного конного войска, какового ни у переселснцев-русов, ни у местных славян быть не могло.
Отметим и тот факт, что, согласно историческим хроникам, никакого ослабления роксоланов в этот период не отмечалось — наоборот, они вдруг резко усиливаются и занимают в Причерноморье господствующее положение, вытесняя языгов и распространяя свое влияние на Крым, И усиление это идет параллельно с развитием Черняховской культуры! Непротиворечивый вывод напрашивается только один; «ругскую» и «роксоланскую» гипотезы следует объединить. Русы, создавая свое государство, заключили тесный союз с роксоланами. 'Сплотились с иными, сотворив державу великую от рода этого' в 'Велесовой Книге' означает не только славян — возможно, что славяне для русов и не были «иными». Иными были роксоланы.
Не исключено, что их сближение со славянами началось еще раньше, в ходе отражения фракийского нашествия, дакийской и последующих войн с римлянами. Как уже было показано на примерах приазовских племен и Скифии, ладить с коренным населением они умели лучше, чем другие сарматские народы. А собственное их положение в степях к II в., судя по всему, оказалось довольно шатким. С одной стороны — враждебные языги, с другой — воинственные аланы, которые вряд ли остановились бы на подчинении аорсов с сираками. Как раз с середины II в, отдельные отряды аланов стали проникать западнее Дона, даже появляться на Дунае. То есть вполне вероятно, что роксоланов уже начали оттеснять на север. А с запада к Причерноморью приближался новый враг — готы. Поэтому союз русов и роксоланов был и для тех и для других жизненной необходимостью. И кто знает, возможно, что установлению прочных контактов действительно способствовало сходство этнонимов, и слово «русколань» каждый понимал по-своему: одни — как собственное племенное наименование, другие — как 'страну русов'.
В пользу возникновения такого союза говорят и многие другие факты. С конца II в. и в Танаисе, и в Пантикапее вдруг начинают появляться роксоланы не только с иранскими, но и со славянскими именами — Ант, Хорват. Славянские имена с этого времени обнаруживаются и на надгробиях греческих городов, входивших в сферу влияния роксоланов. Если в I в. римские авторы причисляли роксоланов к чисто сарматским народам, то с III века начали их отличать и от сарматов, и от алан. Так, в биографин Аврелиана при описании его триумфа по поводу победы над готами эти три народа названы раздельно (Флавий Вописк Сиракузянин, 'Божественный Аврелиан', 'Вестник древней истории'. 1959, N 4).
И кстати, на берегах Черного моря корни «руск» и «рокс» еще полторы тысячи лет оставались взаимозаменяемыми: Известно, что вплоть до XVI–XVII вв. русским пленницам, продававшимся через Крым и Кавказ в азиатские гаремы, довольно часто присваивались имена Роксана и Роксолана — по их национальности. Автор 'Велесовой Книги' в IX в. уже искренне считал роксоланов «своими». А многие средневековые западные авторы прямо называли русских «роксоланами», например Михалон Литвин в трактате 'О нравах татар, литовцев и московитян' или Вильям Руссель в сочинении 'Московская трагедия, или рассказ о жизни и смерти Димитрия, который недавно у русских был государем' ('Иностранцы о древней Москве'. М., 1991); о преемственности России и Роксолании упоминает и С. Гербарштейн в 'Записках о московитских делах' ('Россия XV–XVII вв. глазами иностранцев'. Л, 1986), Хотя в процессах ассимиляции союзных народов победили язык и культура русов, а не роксоланов. Но любопытно, что даже во времена Киевской Руси славяне в боевых действиях сочетали и сарматскую тактику лобовой удар тяжеловооруженных конных дружин, и тактику ругов — натиск плотного строя тяжелой пехоты, защищенной сомкнутыми щитами и врубающейся в ряды врагов мечами и боевыми топорами — так сражались, например, новгородцы.
Можно найти еще одно упоминание о возникшей в Причерноморье державе. Арабский энциклопедист Х века аль-Масудн, ссылаясь на не дошедший до нас труд о славянах аль-Джарми, жившего на сто лет раньше и собиравшего свои сведения в византийском плену, сообщает, что некогда, задолго до времени аль-Джарми, существовало единое государство славян, которое он называет «Валинана», царя которого он называет «Маджак» ('История России с древнейших времен до конца XVII века'. М, 1996). Многие ученые, пытаясь разгадать эту информацию, отождествляли данное название и с Волынью, и с прибалтийским городом Волином, каждый раз натыкаясь на противоречия. Хотя Волин и был очень крупным городом, но на гегемонию в славянском мире никогда не претендовал и объединительной роли не играл. А раскопки на Волыни обнаруживают достаточно бедный набор утвари и простенькие украшения, совершенно не согласуясь с наличием здесь какого-то крупного центра. Но, скорее всего, «Маджак» — это все тот же «Маджудж», т. е. Мадий, память о котором прочно запечатлелась в преданиях Востока, а «Валинана» — это искаженное «Голунь», столица державы Кия, так как после Русколани единого государства у восточных славян не существовало вплоть до конца IX века.
К сожалению, фрагментарность текстов 'Велесовой Книги' не позволяет точно восстановить последовательность действий князя Кия, но из них видно, что, утвердив восточную границу по Волге и отразив готов, он начал борьбу за степи. 'И так борясь мы познали силу свою и пошли от Голуни и до Сурожской земли… и прямо на юге были греки, и с ними мы торговлю творили' (III, 34). 'И тут оделили степями теми роды свои и обрели Скифию Великую' (III, 54). Эта фраза подтверждает, что главной идеей похода русов была реставрация Скифии, погибшей 300 лет назад, память о которой передавалась из поколения в поколение. А из других фрагментов текста ясно, что «Суренжань» — крымское царство скифов — и Приазовье тоже вошли в состав державы Кия, Упоминают об этом и римские источники — в конце II в. Крымская Скифия, постепенно пришедшая в упадок, попадает под власть «роксоланов», Кстати, как уже отмечалось, о применении термина 'Великая Скифия' к землям восточных славян говорит и Нестор в 'Повести временных лет', упоминает он и о выходе русов к берегам Черного моря: '…Русь, иже живяху в Ексинопонте…'
В борьбе за степи русичи неизбежно должны были столкнуться с языгами. В 'Велесовой Книге' мы встречаем много упоминаний о войне (или войнах) с ними, в результате чего победа осталась за русичами — 'языци отвратились к югу' (II, 56). Другие источники подтверждают, что языги, вытесненные «роксоланами», во II веке ушли из Причерноморья и окончательно переселились в Паннонию. Но, конечно, эти победы принадлежали не только роксоланам. Их военное усиление и успехи наверняка объясняются тем, что плечом к плечу с ними теперь сражались и славяне, перенимающие сарматский тип вооружения и сарматскую тактику боя. А славянские города и поселения обеспечивали прочную тыловую базу объединенного войска, предоставляя и места для расквартирования, и продовольствие. Да и мастерские оседлых ремесленников имели возможность наладить выпуск оружия более совершенного и в больших количествах, чем ограниченные в сырье и удобствах кузницы кочевников. И барельефы II–III вв., времен Русколани, обнаруженные на ее территории, подтверждают, что русичи действительно сражались не в
