– А как его представить, ну чтобы его присутствие ни у кого не вызывало подозрений?
– Будет он у нас плотником! Если, что скажу, что меня сломался ящик, вот и вызвал его.
– Не уверена, что у нег есть соответствующие инструменты… – засомневалась я в этой идее.
– А и не надо! У нас в декораторской постоянно надо что-то починить, подделать, так что у нас там и не один набор есть. Я его сегодня перед уходом принесу в кабинет, пусть видимость создают.
– А вдруг кто-то подумает, а чего это Степану Ивановичу не поручили? Не местному мастеру на все руки?
– Если бы «наше все» меньше пило бы, тогда я бы подумал, а так… Никто даже и ломать голову над этим не будет. Уверяю!
Я спорить не стала и пообещала придти с утра. Так теперь бегом в кондитерскую, надо же Федю порадовать!
Стручков даже не подозревал, что сладкое на его столе появится так быстро. Он спокойно готовил котлетки, но лишь завидев кремовые розочки, выключил конфорку у газовой плиты и вытащил огромный нож. Отрезав себе, большой кусок бисквита, он блаженно улыбнулся.
– Если бы знал, что ты такая исполнительная, заказал бы еще что-нибудь!
– Не шути, Федор, а то можешь, завтра со мной в засаду отправится!
Стручков чуть не поперхнулся.
– Какая же у вас, журналистов, насыщенная жизнь! – поразился он. – Неделю назад – бомжи, сегодня – психбольница, завтра – засада. Я боюсь, спрашивать, что у тебя было в оставшиеся дни.
Прямо на кухне у Феди, я позвонила Сане. Если тот не отзовется, придется привлекать программиста. Но на счастье сладкоежки, Саня быстро снял трубку и с радостью воспринял предложение посидеть завтра в кабинете режиссера в засаде.
– Повезло тебе, Федечка! Ладно, я побежала, у меня завтра тяжелый день! Кушай-кушай!
Домой я пришла без сил. Но заставила себя принять душ и поесть. После я приготовила себе одежду на завтра. Делаю, это крайне редко, но боюсь, что завтра могу проспать, а еще трать время на выбор одежды, не позволительная роскошь. Я достала узкие темные джинсы. В случае погони или борьбы или длительного сидения в неудобной позе – это идеальный вариант. Для верха же я решила надеть светло-голубую кофточку и темный пиджак.
С Саней мы договорились придти в театр по отдельности. Сначала я, спустя полчасика приедет и боксер.
Я проснулась даже раньше будильника. У меня всегда так, когда на следующий день планируется что-то важное и ответственно, то я очень плохо сплю, все время просыпаюсь. В театр я тоже приехала раньше всех и, ожидая Самсона и Крана, сидела в садике, рядом с театром. Солнышко уже начало пригревать, я, закрыв глаза, наслаждалась теплыми лучиками.
Спустя пару минут меня окрикнул режиссер. Он стоял у входа, с ним также были директор театра и вахтерша. В руках у Крана была фигурка. Он любя поглаживал его, прижимал к себе.
Голубь и вправду был хорош. Он был небесного цвета, усыпан большими и маленькими камнями, золотыми вставками, а вместо глаз у него были вставлены изумруды. Как его только сделал? Он ведь крохотного размера, но буквально каждый его миллиметр сделан с любовью, вдохновенно, завораживая блеском драгоценностей. Все уставились на фигурку, совсем не скрывая восхищения.
Когда в малом зале собрались все актеры, Кран выел на сцену и, держа на вытянутой руке голубя, завел проникновенную речь. Все актеры побежали разглядывать нового талисмана. Никто не смог промолчать, восторгаясь птичкой.
– Все сейчас будем репетировать. Я голубь будет храниться у меня в кабинете. Сегодня ко мне должен придти мастер, он починит мои выдвижные ящики и придумает какой можно сделать постамент для фигурки.
ПО нашему плану, в самом начале репетиции, я поскользнулась и схватилась за ногу.
– Кира, ну как же так! – деланно отчитывал меня режиссер, – у меня и так актеров не хватает, так еще и ты подвернула ногу! Иди, отдохни в гримерную. Будет болеть уйдешь к врачу, а потом домой.
Я хромая поковыляла к двери. Но пошла я не к себе, а в кабинет к Крану. Там меня уже ждал Саня. Он сидел на стуле, уныло разглядывая инструменты.
– Привет! Ну, как тебе птичка? Уже полюбовался?
– Как еще птица? Что-то не заметил здесь попугаев.
– Я про голубя.
– Вообще пернатых не вижу. А где клетка?
– Саня, я про фигурку, вон видишь, на столе режиссера стоит?
Боксер придирчиво рассмотрел статуэтку:
– Китай сто ли? Уж очень блестит и переливается! Страз налепили, не вкуса, не чувства меры.
– Саня, ты меня поражаешь! – ахнула я, – этот голубь – произведение искусства, украшенное драгоценностями. Мы его и охраняем. Ты что меня вчера не слушал?
Саня махнул рукой и сел обратно на свой стул. Я присоединилась к нему.
– Мне кажется, что вошедший легко нас заметит. Давай расположимся по иному, чтобы мы могли видеть дверь и стол, а нас нет.
Саня не стал спорить, и мы начли менять свое положение в пространстве. Посидели в крошечном
