был отозван в Москву.
Ситуация на КВЖД ухудшалась. В результате 17 июля 1929 года советское правительство заявило о разрыве дипломатических отношений с гоминьдановским правительством. После этого легальные резидентуры ИНО и военной разведки в Китае фактически прекратили свою деятельность. Впрочем, в 1928–1931 годах в Маньчжурии успешно работала нелегальная резидентура разведотдела полпредства ОГПУ по Дальневосточному краю во главе с Борисом Богдановым.
В Китае Эйтингон подружился с многими известными военными разведчиками — Христофором Салнынем, Иваном Винаровым (с ними он вместе работал в Пекине и Шанхае). Существует свидетельство П. А. Судоплатова, что Эйтингон и Винаров «вступили в контакт с Зорге в Шанхае в конце 20-х годов». Иван Винаров впоследствии упомянул в своей книге «Бойцы тихого фронта», изданной в Софии в 1969 году, «присланного в Харбин из управления разведчика Леонида Эйтингона». Учитывая, в каких сложных обстоятельствах находился в то время Эйтингон, этот факт нельзя не признать поступком.
Работа молодого разведчика в Китае была отмечена в 1927 году первым его орденом — Красного Знамени.
На берегах Босфора
Весной 1929 года Эйтингон был направлен в Турцию, где сменил своего бывшего шанхайского руководителя Якова Минского в должности легального резидента в Константинополе, действуя под прикрытием атташе консульства Наумова Леонида Александровича (оперативный псевдоним «Бур»), После того как по решению советского руководства с целью поддержания дружеских отношений с турецким правительством Кемаля Ататюрка работа советской разведки против турок была прекращена, центром резидентуры ИНО в Турции стал Стамбул (Константинополь). Именно там добывалась секретная информация в посольствах Японии, Франции (в частности, переписка военного атташе) и Австрии. Помощниками нового резидента были Бржезовский (возможно, сотрудник ИНО Генрих Бржозовский) и Петр Зубов («Гришин»).
Связь резидентуры с Центром поддерживалась через пароход «Ильич», совершавший рейсы между Одессой и Стамбулом (на этом корабле был выслан из СССР в феврале того же года Троцкий). Все материалы резидентуры в виде фотопленок с помощью специального курьера переправлялись в Москву. Через агентурную сеть поступала информация о деятельности различных групп антисоветской эмиграции — украинской, азербайджанских муссаватистов, северо-кавказских горцев.
С середины 1928 года в Константинополе была организована нелегальная резидентура по Ближнему Востоку.
Во главе ее сначала был Яков Блюмкин, а после его отзыва в Москву и ареста в 1929 году за связь с Троцким — бывший начальник Восточного сектора ИНО Георгий Агабеков (под именем армянского купца Нерсеса Овсепяна). Прибыв в Турцию в конце октября 1929 года, Агабеков при помощи Эйтингона реорганизовал агентурную сеть. Через Эйтингона поддерживалась связь Агабекова с Москвой, кроме того, он по поручению Центра в декабре 1929 года принял агентуру в Греции после ареста там нелегального резидента ОГПУ. Этому предшествовала беседа Эйтингона, Агабекова и бывшего легального резидента в Афинах Михаила Молотковского:
«Что ты скажешь об этом предложении? — спросил Этингона (так в тексте — авт.) Молотковский.
— А мне все равно, если хотите — поеду в Грецию и приму сеть. Провала я не боюсь. Скорей тогда поеду в Москву. Признаться, надоела мне вся эта работа. А теперь после ухода Трилиссера (М. А. Трилиссер был освобожден от обязанностей зампреда ОГПУ и начальника ИНО в октябре 1929 года — авт.) в особенности. Как только вернусь в Москву, не останусь работать в ОГПУ, уйду куда-нибудь, — равнодушно ответил Этингон-Наумов».
Этот разговор трех резидентов, также как и подробности работы стамбульской резидентуры, стал известен после того, как в июне 1930 года Агабеков бежал на Запад и выпустил в Берлине «Записки чекиста». Об этике перебежчика говорить не приходится. Интересно другое: после того, как Агабеков расшифровал принадлежность Эйтингона к разведке и назвал его псевдоним, под той же фамилией Наумов разведчика отправляли в ту же Турцию (в 1942 году)!
Но, как бы то ни было, из опасения провала, Центр в срочном порядке отозвал Эйтингона в Москву.
В центре и за кордоном
В Москве Эйтингон был назначен заместителем Якова Серебрянского — начальника Особой группы при председателе ОГПУ, известной также как «группа Яши». Этот параллельный и автономный от Иностранного отдела разведцентр был создан по инициативе председателя ОГПУ Вячеслава Рудольфовича Менжинского в 1930 году для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического значения и подготовки диверсионных операций в тылу противника на случай войны. С этой целью Эйтингон несколько раз выезжал в Калифорнию для организации там агентурной сети. Вот свидетельство друга и соратника Эйтингона Павла Анатольевича Судоплатова:
«В конце 20-х — начале 30-х годов Эйтингон и Серебрянский были посланы в Соединенные Штаты для вербовки китайских и японских эмигрантов, которые могли нам пригодиться в военных и диверсионных операциях против Японии. К этому времени японцы успели захватить центральные и северные районы Китая и Маньчжурию, и мы опасались предстоявшей войны с Японией. Одновременно Эйтингон внедрил двух агентов для длительного оседания — польских евреев, которых ему удалось привезти в США из Франции. Эйтингон также должен был дать оценку потенциальным возможностям американских коммунистов в интересах нашей разведки. По его весьма дельному предложению, не следовало вербовать агентов из членов компартии, а имело смысл сконцентрировать внимание на тех, кто, не будучи в ее рядах, выражал сочувствие коммунистическим идеям.
Эйтингон действовал параллельно с Ахмеровым (Исхак Абдулович Ахмеров — сотрудник нелегальной разведки, впоследствии полковник — авт.), который, несмотря на серьезные возражения Эйтингона, все- таки женился на племяннице Эрла Браудера, основателя американской компартии. Операции в Соединенных Штатах и создание там сети нелегалов не входили в число важнейших целей Кремля, поскольку в то время получение разведывательных данных из Нового Света не влияло на принимаемые Москвой решения. Эйтингон, однако, поручил нескольким своим агентам следить за американской политикой в отношении Китая. Ему, в частности, удалось найти журналистов из журнала „Амерэйша“, которые впоследствии сформировали лобби, влиявшее на американскую линию дипломатии в Азии.
Одним из завербованных Эйтингоном агентов был весьма известный японский живописец Мияги, позднее вошедший в группу Рихарда Зорге в Японии».
По воспоминаниям Судоплатова, с Серебрянским Эйтингон не сработался и в 1931 году вернулся в ИНО ОГПУ. Структура разведки после смены руководства (вместо Трилиссера с октября 1929 по июль 1931 года ИНО возглавлял второй заместитель председателя ОГПУ Станислав Адамович Мессинг) изменилась.
В январе 1930 года был объявлен новый штат ИНО, включавший в себя 94 сотрудника. Вместо прежних закордонной части и отделения иностранной регистратуры было создано 8 отделений:
1-е отделение (нелегальная разведка) — начальник Лев Эльберт, 2-е отделение (вопросы выезда и въезда в СССР) — Иван Бабкин, 3-е отделение (разведка в США и основных странах Европы) — Михаил Молотковский, 4-е отделение (разведка в Финляндии и странах Прибалтики) — Александр Невский, 5-е отделение (разведка по белой эмиграции) — Андрей Федоров, 6-е отделение (разведка в странах Востока) — Казимир Баранский, 7-е отделение (экономическая разведка) — Альфред Нейман, 8-е отделение
