– Пожалуйста, не надо, – взмолился Пипер.
– Надо, котик, надо, – отозвалась Бэби. Она задрала рубашечку и припечатала свой пышный бюст к груди Пипера. Два с лишним часа тряслась и скрипела медная кровать: Бэби Хатчмейер, урожденная Зугг, мисс Пенобскот 1935 года, делилась своим многолетним опытом. И вопреки самому себе, тщетно призывая на помощь «Нравственный роман», Пипер впервые в жизни оставил области литературы и проникся первозданным пылом. Он елозил внизу, наседал сверху, целовал силиконовые груди и скользил губами по швам на животе. Руки Бэби гладили, впивались, царапали и щипали: на спине Пипера не осталось живого места, ягодицы его были вспороты ногтями – и все это время Бэби безучастно глядела в тусклый сумрак, дивясь собственной скуке. «Молодой, не перебесился», – думала она, когда Пипер возобновлял бурные ласки. Ее молодость давно прошла, и буйство помимо чувства было не по ней. Есть же в жизни еще что- нибудь, многое, наверное, есть, и она с этим разберется.
В Оксфорде Френсик был уже на ногах и разбирался с этим, когда Бэби вернулась в свое купе, покинув изнеможенно уснувшего Пипера. Френсик встал рано, позавтракал в восемь, а к половине девятого отыскал Машинописное бюро Синтии Богден на Фенет-стрит. С любопытствующим видом американского туриста Френсик зашел в церковь напротив и уселся на скамью, поглядывая через плечо на подъезд бюро Богден.
По всем его расчетам миссис Богден, разведенная женщина средних лет, управляющая собственным делом, должна была явиться на службу первой и уйти последней. Эта надежда не покинула его и к четверти десятого: хотя женщины, одна за другой исчезавшие в конторе, были все не в его вкусе, первая показалась ему как-то презентабельнее других. Крупновата, правда; но Френсик успел уловить цепким взглядом неплохие ноги, и на свои сорок пять (если мистер Кэдволладайн не ошибся) она не выглядела. Френсик вышел из церкви и обдумал следующий шаг. Идти в контору и напрямик спрашивать миссис Богден, кто прислал ей «Девство», смысла не было. Судя по ее вчерашнему тону, требовалась тактика похитрее.
Измыслив нужный ход, Френсик зашел в цветочный магазин. Через двадцать минут в Машинописное бюро Богден были посланы две дюжины алых роз с открыткой, гласившей: «Мисс Богден от неизвестного поклонника». Френсик хотел было написать «от пламенного поклонника», но передумал. Две дюжины дорогих роз пламенели без лишних слов. Мисс Богден была, собственно, миссис Богден: эта нарочитая описка направит ее мысли куда следует и послужит прилагательным. Френсик прогулялся по Оксфорду, выпил кофе в «Кораблике» и закусил у себя в Рандолф-отеле. Затем, рассудив, что миссис Богден имела достаточно времени переварить букетный намек, он поднялся в номер профессора Фацита и позвонил в контору. Как и прежде, трубку сняла сама миссис Богден. Френсик набрал в легкие воздуху, сглотнул слюну и вскоре, мучимый неподдельной робостью, с запинкой осведомился, не окажут ли ему неслыханную и незаслуженную честь отобедать с ним у «Элизабет». Миссис Богден отозвалась после шипящей паузы.
– Мы с вами знакомы? – лукаво спросила она. Френсик поежился.
– Просто поклонник, – выдавил он.
– А-а-а, – сказала миссис Богден и сделала положенную приличиями задумчивую паузу.
– Розы, – приглушенно намекнул Френсик.
– А вам не кажется, что это несколько необычно?
Френсик молчал в знак согласия.
– Дело в том… – начал он и пошел напролом: – Я все не мог собраться с духом и… – Горло перехватило.
Однако миссис Богден уже дышала симпатией.
– Лучше поздно, чем никогда, – мягко сказала она.
– Вот и я так подумал, – поддакнул Френсик.
– Вы сказали – у «Элизабет»?
– Да, – подтвердил и Френсик, – скажем, в восемь у бара?
– Как мне вас узнать?
– Я вас узнаю, – сказал Френсик и невольно хихикнул. Миссис Богден приняла это за комплимент.
– Но вы не назвали мне своего имени.
Френсик поколебался. Назваться собою нельзя, а Фацит – персонаж «Девства». Кто же он такой?
– Коркадил, – разрешился он наконец. – Джефри Коркадил.
– ТОТ САМЫЙ Джефри Коркадил?
– Да, тот самый, – пролепетал Френсик, умоляя силы адовы не выдавать ей сексуальную репутацию Джефри. Силы не выдали.
– Что ж, в таком случае… – заворковала миссис Богден и многозначительно смолкла.
– До восьми, – сказал Френсик.
– До восьми, – ласковым эхом откликнулась миссис Богден. Френсик положил трубку и обессилено присел на постель.
Потом он лег и как следует вздремнул. Проснувшись к четырем, он спустился вниз: предстояло еще кое-что. Не узнать миссис Богден было бы рискованно. К семнадцати тридцати он сидел в церкви на Фенет- стрит и наблюдал, как из конторы одно за другим появляются устрашающие существа. Френсик вздохнул с облегчением: букета алых роз ни у кого из них не было. Последней вышла крупная женщина, заперла за собой дверь и поспешно удалилась, прижимая розы к полной груди. Френсик покинул церковь и поглядел ей вслед. Миссис Богден определенно хорошо сохранилась. Перманент, бирюзовый брючный костюм, розовые туфли – во всем этом была безвкусица почти вдохновенная. Френсик вернулся в гостиницу – пропустил две стопки чистого джина, принял ванну и мысленно опробовал разные способы выведать у миссис Богден имя автора «Девства».
В другом конце Оксфорда миссис Богден готовилась к вечеру столь же тщательно, как она делала все на свете. Со времени ее развода прошло уже несколько лет, и обед с издателем у «Элизабет» был добрым знамением, наряду с розами, аккуратно размещенными в вазе, и застенчивостью ее поклонника. В
