бокал.
Выпив вина, они принялись за рыбу. Потом выпили по второму бокалу, после чего Джулия предложила устроить небольшой перерыв в трапезе.
— Безумствовать, так уж до конца, — объявила она, доставая пачку сигарет. — Надеюсь, вас не шокируют курящие женщины?
— Отнюдь нет, — возразил Макс, доставая свою пачку. И, с веселой улыбкой посмотрев на Джулию, спросил: — Надо полагать, вы единственная в Риверсайде курящая женщина?
— Ошибаетесь, — возразила Джулия, лукаво сверкнув глазами. — В Риверсайде нет курящих женщин. Ни одной!
— То есть вы не позволяете себе на людях подобных вольностей?
— Да, — подтвердила Джулия. — Чтобы, так сказать, не позорить родителей. Ужасно глупо, не правда ли?
— Ну почему же, — возразил Макс, — по-моему, вполне благоразумно.
— Неоправданный риск — это вовсе не смелость, а глупость, — философски заметила Джулия. — Проще говоря, не стоит понапрасну дразнить собак.
Макс посмотрел на нее с неприкрытым сочувствием и неожиданно спросил:
— Почему вы не уедете отсюда, Джулия? Вы же рискуете задохнуться в этом стоячем болоте!
— Не место красит человека, а человек место, — назидательно изрекла Джулия. — И потом, разве в больших городах мало этих самых «стоячих болот», где нормальный, живой человек может задохнуться и погибнуть как личность? Макс, признайтесь, вы ведь приехали сюда неспроста. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Не просто потому, что вам захотелось отдохнуть в тихом местечке. Вы сбежали из Нью-Йорка. Не уехали, а именно сбежали! Потому что вас перестала устраивать ваша жизнь. Вы захотели побыть в одиночестве, вне привычной для вас среды. Чтобы прийти в себя и определиться, как вам дальше жить.
На какое-то время воцарилось молчание, нарушаемое лишь стрекотом неуемных цикад и журчанием речки. А затем Макс услышал глубокий, протяжный вздох и не сразу понял, что это вздохнул он сам. Он чувствовал себя настолько взволнованным, что не мог говорить. Джулия Стенли в очередной раз умудрилась попасть в его болевую точку. Но Макс не сердился на нее за это. Скорее, он был шокирован ее необыкновенной проницательностью. Эта малознакомая девушка сумела понять его лучше, чем люди, с которыми он общался на протяжении нескольких лет. Такое казалось Максу просто невероятным. Настолько невероятным, что в его голову начали приходить самые нелепые предположения.
— Джулия, — проговорил он тихим, глуховатым от волнения голосом, — прошу вас, скажите мне правду. Мы... мы когда-нибудь встречались прежде?
Ее золотисто-карие глаза округлись от изумления, превратившись в две огромных виноградины.
— Что за странный вопрос, Макс? Разумеется, никогда. А... почему вы спрашиваете? Я что, напомнила вам кого-то из ваших знакомых?
— Нет. В том-то все и дело, что никого. Вы абсолютно не похожи ни на одну из женщин, с которыми мне доводилось общаться.
— Тогда почему вы решили, что мы могли где-то встречаться?
— Потому что... потому что вы совершенно правильно угадали причину моего приезда сюда. Я действительно сбежал. От той жизни, которая начала меня тяготить, от всех своих богемных знакомых. Я выбрал это местечко именно потому, что здесь меня никто не знает. Наверное, поэтому я и разозлился на вас в тот раз. Я испугался, что мой покой будет нарушен. Мне было очень неприятно узнать, что мое инкогнито раскрыто.
Джулия кивнула.
— Понимаю. Но тогда... тогда зачем вы потом пришли ко мне и предложили продолжить знакомство?
— Честно говоря, я и сам с трудом могу это понять, — признался Макс. — Просто я почувствовал, что мне хочется вас увидеть. И потом, как я уже сказал, вы совсем не похожи на женщин моего круга. Мне с вами очень комфортно и интересно. Совсем не так, как с другими.
— Макс! — Джулия посмотрела на него недоуменно. — Вы хотите сказать, что встречались с женщинами, которые были вам чужды и неинтересны? Но зачем, для чего?
— Да шут его знает! Может, просто потому, что надо же было... с кем-то спать? Черт возьми! — воскликнул Макс, взволнованно вскакивая на ноги. — Я, кажется, начинаю нести какую-то несусветную чепуху. Наверное, теперь вы будете думать обо мне невесть что. Решите, что я совершенно аморальный, безнравственный тип.
— Успокойтесь, Макс, ничего такого я о вас не думаю. — Джулия тоже поднялась с пледа, с беспокойством поглядывая на Макса. В эту минуту выражение его лица было таким несчастным, что Джулии стало жалко выдающегося драматурга современности. — На самом деле в вашем циничном признании есть определенный резон. Действительно, ведь быть одному не слишком весело. И кому, как не мне, это знать? Мне ведь тоже иногда приходилось встречаться с мужчинами, которые мне не нравились. Вернее, они нравились мне внешне, но совсем не нравились по характеру или взглядам на жизнь.
— Ну что ж, в таком случае давайте выпьем за то, чтобы нас окружали только приятные, близкие по духу люди! - бодро провозгласил Макс, снова наполняя бокалы.
— И чтобы мы не переживали из-за всяких пустяков, — оптимистично добавила Джулия.
Выпив, они принялись за мясные закуски. А затем Джулия, закурив новую сигарету, заговорила с Максом про его пьесы. И вскоре с радостью поняла, что выбрала верную тему. Оседлав любимого конька, Макс сразу оживился и перестал хандрить. К тому же беседовать с Джулией ему было действительно интересно. Во-первых, она неплохо знала его творчество, а во-вторых, ее замечания были довольно дельными и не лишенными оригинальности.
В этом разговоре имелся и еще один, крайне приятный для Макса Диллона момент. Он вдруг поймал себя на мысли, что ему чуть ли не в первый раз за всю жизнь выпала возможность блеснуть перед хорошенькой женщиной умом и эрудицией. Действительно, до сих пор ему было не перед кем «блистать» по той простой причине, что его прежние подружки не смогли бы оценить его мысли. Они были способны только тупо слушать его, напустив на себя умный вид, и отпускать восторженные комплименты в адрес его таланта. А Джулия... Джулия его понимала.
Удивительная девушка, думал Макс, слушая ее глубокомысленные пылкие рассуждения о роли современного театра. Умная, тонкая, наблюдательная. Вот уж никогда бы не додумал, что встречу в этой глуши столь прекрасную собеседницу.
Но дело было не только в том, что Джулия казалась Максу необычайно интересной собеседницей. Она еще и привлекала его как женщина. Теперь он окончательно это понял. И с каждой минутой чувствовал это притяжение все отчетливее. Да и сама окружающая обстановка располагала к романтическим мечтаниям и зарождению чувственных желаний. Пока они вели умные разговоры, на землю опустилась ночь. Многочисленные пронзительно-яркие звезды усыпали небо. От ручья повеяло приятной прохладой. Воздух наполнился запахами деревьев, травы и речных цветов. Макс вдруг подумал, как было бы здорово заняться любовью с Джулией прямо здесь, под этим бездонным небом, усыпанным тысячами огоньков, и от таких мыслей в нем начало стремительно нарастать желание.
Неожиданно Джулия притихла и выжидающе посмотрела на Макса.
— Ну так что вы об этом думаете? — спросила она.
— О чем? — машинально спросил Макс, скользя затуманенным взглядом по вырезу ее рубашки, расстегнутой у ворота.
— Макс, вы что, совсем меня не слушали? — проговорила Джулия с легкой обидой.
— Извините, — виновато пробормотал он, — я просто немного задумался.
— И о чем же, если не секрет?
Вместо ответа Макс придвинулся к Джулии ближе, почти касаясь грудью ее груди. А затем, не в силах противиться своему влечению, порывисто обнял ее и погрузил лицо в ее волосы, пахнущие луговой травой и какими-то тонкими, необычайно приятными духами. Он почувствовал, как сразу участилось ее дыхание, а стройное, гибкое тело напряглось под его руками. Но Джулия не оттолкнула его, а лишь доверчиво прильнула к нему всем телом. Большего поощрения Максу и не требовалось. Желание ударило ему в голову
