– А том, что у меня вообще нет ничего, кроме побочных занятий. Я чиню-лужу-паяю андроидных шлюх для гангстеров, я добываю ценную информацию для избранных клиентов, я чиню сервороботов и всякую домашнюю хрень для своих дружков – а уж их-то у меня, по милости Бесс, несчетно. Вот ты скажи: для этого, что ли, я на свет Божий родился?
– Думаю, для этого, Джо. Насколько я понимаю, в твоем случае добывание информации для других – это священное призвание. Так вот, мне хотелось бы узнать...
– Я говорю тебе, Гомес, сейчас у меня действительно близко к завершению самое главное мое творение, мой магнум опус.
– А не лучше ли тебе – я и раньше много раз это говорил – бросить эту дыру и найти себе настоящую, живую девушку? Ты мастеришь себе подружку, но только, с моей точки зрения, это очень смахивает на починку всех этих штук, которой ты занимаешься все свое время и поэтому...
– Я же не подстилку себе стряпаю.
Когда Ватерлоо ощерился, его усы сперва встали торчком, а затем опустились.
– Я создаю, не забывай, идеальную женщину. Частично она основана на образе Дорис Динкинс, за которой я бегал в школе. Частично на том, что я...
– А не лучше ли вылезти из этой берлоги и отыскать настоящую Дорис Динкинс? Будет гораздо проще, чем начинать с нуля, все время рискуя, что...
– Настоящая Дорис Динкинс видеть меня не желает, и давно. Кроме того, сейчас она – тридцатишестилетняя дряблая матрона, живет с придурочным мужем и тремя недоделанными детишками в секторе Сан-Берду. Нет, мое андроидное творение будет несравненно лучше.
– Ну что ж, я готов внести свой вклад в финансирование столь амбициозного проекта. То есть готов заплатить тебе за информацию по обычной ставке.
– Цены растут.
Ватерлоо положил паяльник в опасной близости от голой пятки испорченной андроидной шлюхи. Затем он словно впервые заметил Джейка.
– А что думаешь ты, Кардиган?
– О чем?
– Как я слыхал, в Мексике ты путался с очень классной андроидной бабой. Затем ты сменил ее на настоящую девицу, оригинал. Так мне хотелось бы узнать у тебя...
– Джо... – Гомес схватил толстяка за рукав и повернул к себе. – Мы пришли к тебе для делового разговора, а не для того, чтобы заниматься рассуждениями...
– А вот я готов поспорить, – сказал Ватерлоо, – готов поспорить, Кардиган, что с андроидной девицей ты ладил гораздо лучше. Понимаешь, у настоящих баб всегда есть какие-нибудь прихоти, заморочки, неприятные привычки, которые рано или поздно начинают действовать на нервы. Вот ты возьми Дорис. Она была...
– На сколько ты поднял цену? – спросил Гомес.
– На двадцать пять процентов. – Ватерлоо отвернулся от Джейка. – Теперь все дорожает.
Гомес присел на краешек стола, предварительно чуть отодвинув голые ноги лежащей на нем блондинки.
– Мне хочется знать, почему замочили Уинтергилда.
Снова взявшись за паяльник, Ватерлоо покачал головой.
– Ты поосторожнее с этим делом.
– Ладно, так что же ты слышал?
– То да се, ерунду разную. Обойдется тебе в две сотни.
– Заметано.
– У консорциума тэк-лордов на мази какое-то новое дело. Крупное. Уинтергилд пытался разузнать про это поподробнее.
– Что они задумали?
– Этого я не знаю.
– А можешь узнать?
– Не-а. Нет, сэр. Если, конечно, мне дорога жизнь.
– Так потому-то и пришили Уинтергилда?
– Не совсем, Гомес. Тут все немного сложнее, насколько я понимаю ситуацию. Уинтергилд старался узнать, что они планируют, но, кроме того, пытался разыскать какого-то человека. А им очень не хотелось, чтобы он этого человека нашел.
– А не связан ли «этот человек» с доктором Гордоном Честертоном? – спросил Джейк.
– Не знаю...
Ватерлоо по-прежнему упорно смотрел на Гомеса.
– Но я никогда не слыхал ни о каком Честертоне.
– А чьи картели объединились в этот консорциум? – спросил Гомес.
