– Боюсь, сэр, что не все так просто, – настаивал Гомес тем же, что и прежде, голосом. – Я окажусь под угрозой потерять свою должность ответственного за обслуживание пассажиров этого поезда, есди не смогу лично передать корзину с фруктами и сыром всем и каждому...
– Мы ненавидим фрукты, а от сыра нас тошнит. Вали к чертовой матери.
– Вообще-то, сэр, для администрации железной дороги не очень важно, съедите вы фрукты и сыр или выбросите. – Гомес вытащил парализатор. – Вам необходимо только расписаться за получение корзинки. Я просто не могу уйти, не получив вашей подписи. Кроме того, после распределения всех этих корзинок мне еще нужно выяснить, кто из пассажиров желает сегодня вечером принять участие в турнире по электролото и...
– Подсунь тогда свой долбаный бланк под дверь, и я распишусь. А корзинку можешь оставить снаружи.
– Нет. Ни в коем случае. Я просто не имею права так поступать. Видите ли, пассажирам второго класса полагаются заметно меньшие наборы. И если кто-нибудь из них, проходя мимо, заметит вашу корзинку и прихватит ее, возникнет целая уйма неприятных осложнений.
– О'кей, только заткнись. Я открою эту долбаную дверь, ты передашь мне эту долбаную корзину и свою долбаную бумажку на подпись. Ну а после этого чеши отсюда, парень, покуда цел.
– Отлично. Очень буду вам благодарен.
Отскочив от двери, Гомес прижался спиной к стене.
После какого-то звяканья дверь слегка приоткрылась.
– О'кей, – произнес голос. – А куда ты подевался?
Гомес молчал, выжидая.
– Если тебе так уж не терпится, чтобы я расписался в этой твоей долбаной... Э-э-ых!
Здоровенный косматый мужик выставил голову из щели двери, надеясь, видимо, узреть занудно- вежливого андроида, а также корзинку с фруктами и сыром.
Гомес выстрелил.
Луч попал аккурат в правый висок лохматой головы. Мужик (тут-то, собственно, и выяснилось, что он здоровенный) мгновенно потерял сознание и с глухим стуком упал на колени. Затем он опрокинулся вперед, наполовину вывалившись в коридор.
Все так же держа оружие наготове, Гомес продолжал стоять на прежнем месте.
Прошла минута, еще одна.
Никого.
Глубоко вздохнув, Гомес рискнул заглянуть в купе.
Поперек дивана лежала женщина. Связанные сзади руки, а также заткнутое в рот полотенце сильно снижали обычную активность старой его знакомой Натали Дент.
Спрятав пистолет, Гомес нагнулся и затащил в купе тело убежденного противника фруктово-сырной диеты.
– Забавная все-таки вещь судьба, сага, – философски заметил сыщик. – Так и норовит столкнуть нас с тобой.
Ответа, естественно, не последовало.
Темно-зеленый таможенник моргнул, издал негромкий свистящий звук и повторно прижал паспорт ко лбу – надо понимать: к сканеру.
– А-а.
– Что-нибудь не так? – поинтересовался Джейк.
– А-а, – повторил изумрудный робот, поднимаясь из-за стола, неброско окрашенного в ярко-красный цвет.
– Вы это уже говорили.
Джейк был наедине с таможенником. Бет и Мак-Квори проходили досмотр в других кабинках киотского аэропорта.
– Вы – Джейк Кардиган.
Робот постучал указательным пальцем по паспорту.
– Совершенно верно. Какие-нибудь трудности?
– Посидите секунду, мистер Кардиган.
Покинув свой красный стол, зеленый робот вышел из кабинки. Паспорт он прихватил с собой.
Джейку почему-то припомнились недавние переговоры с заместителем декана; не хватает только, чтобы и местные власти считали его тэк-дельцом.
Вежливо кашлянув, в кабине появился худощавый японец в белом костюме. Теперь паспорт Джейка был у него в руке.
– Очень рад нашей встрече, мистер Кардиган.
Он сел на место, освобожденное роботом.
– А я вот пока не знаю, рад я нашей встрече или нет, – откровенно сознался Джейк. – Что тут
